Грезы Афродиты

Во рту пересохло, в горле ощущался ком. Невыносимое желание не просто овладеть идеальным телом Жюстин, а овладеть, повторяя все, что за стеклом делает тот мужчина с Эмили, грязной волной прошлось по животу Эрика. Это сводившее с ума желание. Желание кончить хотя бы так, пусть и мерзко, извращенно, уродливо, но на вид ее обнаженного тела. На эти звуки стонов и блестящие загорелые ножки, что продолжали только сильнее прыгать на ненавистных ему руках. А эти сведенные вместе брови и открытые в порыве наслаждения губы Эмили лишь усиливали его страсть. Заставляли чувствовать ее, как себя. Эрик представлял эти сцены сотни раз и теперь… теперь он знал, как это на самом деле выглядит — какое красивое у нее тело, какая страсть таится в нем, какое оно манящее и сейчас почти осязаемое. Он буквально взрывался от желания, от очерняющего всю суть любви, но искреннего и бесконтрольного порыва устремить свой член в Жюстин и смотреть. Видеть, как извивается под членом другого его любовь. Его ненаглядная Эми.

Майкл, слегка разочарованный уходом Билла, с нечеловеческим рвением входил в силиконовое тело стоявшей на четвереньках куклы с лицом своей мачехи Софи, так похожей на Эмили. Он берег эту сделанную на заказ с соблюдением всех пропорций и изъянов модель на особый случай. Старательно скрывал ее ото всех. Каждый его толчок, каждое новое движение шло в такт с рывками Феликса. Он словно копировал его и проецировал страсть на свою игрушку. Отверстие куклы громко хлюпало от уже неоднократной эякуляции озабоченного хозяина клуба и доставляло ему еще больше удовольствия.

Майкл даже не смотрел в сторону монитора с Эриком, который буквально впечатывал Жюстин в зеркало и стремительно растягивал ее лоно. Ему были безразличны истошные вопли страсти француженки, звучавшие в унисон с животными и глубокими толчками Эрика. Ему было достаточно одного факта, что это происходит, что этот горе-влюбленный все видит. Ощущает, как его смысл жизни в непостижимой одержимости сплетается в танце неистовой похоти с другим. Но этого падения Эмили ему было мало. Майкл хотел уничтожить ее личность, добить ее. И чертова маска Эрика сломала все планы, но неугасающая надежда на то, что Эмили его узнает, все же металась внутри и заставляла нажать на пульте кнопку. Этот маленький механизм, способный сейчас стереть все, что обоим было, как он думал, дорого. Зеркало со стороны Эмили медленно становилось прозрачным, а перевернутая на спину кукла Софи вновь начала издавать приятные Майклу звуки. Звуки наслаждения от умирающей на его глазах любви.

Феликс, не жалея сил и не зная усталости, все продолжал ритмично хлюпать членом. Целиком погружаться в мокрое отверстие Эмили, которая двигала бедрами в такт навстречу ему.

— У нас гости, принцесса. — Феликс улыбнулся Жюстин, что ерзала щекой по стеклу, и, заводясь, увеличил темп.

Эмили сквозь бушующий пожар инфернальной страсти, что с каждой секундой приближал оргазменный всплеск, повернула голову к француженке и прислонилась щекой к стеклу. Взгляд ее пересекся со взглядом Жюстин — они словно отражали друг друга. Сплетались в эмоциональном порыве экстаза, становились родными, до боли похожими и одинаковыми. Теплая волна от ощущения этой поддержки стремительной лавиной промчалась по всему телу Эмили и еще сильнее раскрепостила. Жюстин сейчас не просто укрепляла в ней возникшее чувство сексуальной свободы, а наглядно убеждала, что вся ее забота, все то, что она говорила прежде, было не просто словами. Ведь она снова не ушла. Она снова здесь, рядом. Снова поддерживает, снова помогает, плюет на дела клуба, остается с ней, несмотря ни на что. Это понимание не просто ласкало душу, оно заставляло все внутри петь и испытывать… впервые после предательства Стива испытывать счастье.

— М-м-мх. Сильнее… — Лицо Эмили исказилось в гримасе удовольствия. Она улыбнулась через стекло француженке и, не сводя с нее взгляда, продолжила наслаждаться каждым новым проникновением в полностью открытое благодаря разведенным почти в шпагат ногам лоно.

Эта ментальная связь, это понимание причастности к сексу за стеклом и эти чувства… чувства, что были сродни ощущениям параллельного проникновения в себя партнера Жюстин, не просто возбуждали, а выводили Эмили на какой-то иной уровень. Тантрический, незримый, но осязаемый всеми эрогенными зонами. Она не могла отвести взгляд от мужчины в маске, от его своеобразной татуировки. От его движений, поразительно похожих на движения Феликса. От мускулов, от всего тела. В эту секунду Эмили ловила себя на мысли, что, смотря на этого мужчину, она ощущает не Феликса, а его. Его член. Это он входит в нее, он заставляет кричать от подступавших спазмов оргазма. Он, с латинской вязью на груди, а не кто-то другой.