Грезы Афродиты

Внутри Билла закипала ярость. Слова Жюстин острой бритвой кромсали все его комплексы, страхи и эго. Срезали этот нарывающий гнойник болезненных унижений и обнажали кровоточащее чувство решимости. Решимости отстоять свою сломанную любовью к Эмили судьбу. Билл резко дернул за ручку двери и твердым шагом вошел в кабинет Майкла.

Неуютный полумрак, въевшийся запах затхлой сырости, разбавленный то ли запахом пота, то ли секса, то ли и того, и другого, бил в нос даже через костюм грустного медведя. Каменный камин удручающе потрескивал горевшми в нем угольками и испускал слабое свечение, лишь немного озаряя эту не слишком большую комнату. Майкл в роли Калигулы стоял у ростового, помутневшего от времени зеркала и примерял золотой лавровый венец. Наряд открывал и подчеркивал мускулистое тело хозяина клуба, придавая ему еще большего авторитета.

— Нет, — с порога оборвал Майкл, видя в отражении размытую фигуру потрепанного медведя.

— Даже сказать не дашь? — огрызнулся Билл и посмотрел на жуткую клетку с ржавыми прутьями в углу.

— А зачем? — Майкл авторитарно повернулся. — Костюм клоуна тебе бы лучше подошел.

— Майкл, послушай, я признаю… Да, совершил ошибку, да, виноват, но дай мне все исправить как-то по-другому.

— Ты еще не понял? — Майкл жестом пальцев подозвал охранников, что уверенно встали за спиной Билла. — Мне плевать на тебя, ты для меня даже не человек. Так… — Он сделал вид, что смахивает перхоть с плеча, и поморщился. — Пешка.

— Не по… — Не успев договорить, Билл почувствовал мощный разряд тока в руку.

Тело его тут же обмякло, ноги подкосились, а навалившиеся сверху охранники лишь ускорили неизбежное падение на холодный пол. Голова медведя глухо отлетела в сторону, ударилась о стену и, покачавшись, застыла. Встретилась черными глазницами со взглядом скрученного по рукам и ногам Билла.

— Заносите. — Майкл со скрипом открыл дверь клетки. — Понимаешь, Билл… — Он не спеша закрыл ключом замок.

— Ты, сука! Я тебя… — Билл схватился за прутья с засохшей и очень старой кровью.

— Не перебивай! — Майкл пустил разряд тока по прутьям, и Билл упал. — Во-о-от… Умница. — Он вернул электрошокер охраннику. — Я хотел сказать, что готов простить тебя. Искренне простить, забыть все, но… — Хозяин клуба посмотрел на огромный монитор, который вкатили охранники и поставили напротив клетки.

— С-с-сука… — со злостью пробурчал Билл, ерзая от боли на полу.

— Знаешь, в чем ирония? — присел на корточки Майкл. — Жить прощенным или умереть непрощенным — решать будешь не ты. А та, из-за кого ты нарушил правила.

— Ты что задумал, больной, блядь, ублюдок?!

— Ну ты же знаешь, что сегодня означает свадебное платье, и знаешь, что по правилам это добровольно, — улыбнулся Майкл. — И у меня большие сомнения в том, что она согласится… А вот если на кону будет твоя жизнь, как думаешь, шансы возрастут?

— Конченый…

— Это просто расплата, Билл… Последствия. Все честно. А ты, раз не смог смотреть, как твою подружку трахает один, будешь смотреть, как ее трахает толпа… — Майкл расплылся в неприятной улыбке. — Ну а если она не согласится… решит, что твоя жизнь ничто по сравнению с ее честью, то ты… ты просто сдохнешь. Но сдохнешь, зная, что все равно ушел зря, ведь ты для нее пустое место. Весело, да?! — Майкл звонко рассмеялся, смотря в беспомощные, залитые желанием мести глаза Билла. — Смейся же! Смейся со мной! — окончательно сходил с ума хозяин клуба.

Внутри Билла полыхало пламя. Оно сжигало все: и душу, и сердце, и всю его никчемную гордость, эго, нарциссизм. Обнажало чудовищную боль от осознания своих ошибок, порождало страх. Страх не за себя, а за то, что Эмили согласится спасти его и разрушит все его так тщательно цементируемые в эти дни убеждения в ее пороках, грязи, подлости, предательстве. Этим поступком она просто перечеркнет все. Докажет ему, что только он виноват в том, что случилось, только он и никто другой. Именно он сделал ее такой, он не защитил, он не спас, он обрек на бесконечные страдания… Осквернил ее прекрасное тело, которое, наоборот, должен был оберегать, заботиться о его чистоте.

Теперь Билл не знал, что больнее: смерть, о которой он так мечтал в эмоциональном порыве. Смерть, что будет мучить Эмили до конца ее дней и, словно стервятник, выедать душу чувством вины. Или это зрелище… надругательство извращенной толпы над его любимой на его же глазах… А он… он лишь будет понимать. Смотреть и понимать, что даже если она не любит, все, что она делает, через какую боль проходит, это из-за него и ради него. Чтобы его спасти…

«Я тебя убью! Я тебя убью, тварь! Клянусь, убью суку!» — криком надрывалось сознание Билла от ненависти к себе и к хозяину клуба.

— Жестоко? — поднял бровь Майкл. — А я думаю, нет. Скажи, ты знал? Знал, что она журналистка?

Билл округлил глаза.

— Ой… Так ты знал… — довольно улыбнулся Майкл. — И вы думали, что можете меня уничтожить… уничтожить все, что я тут годами строил? Мою жизнь? Мой мир? Мир тысяч людей?