Грезы Февра

– …каким-то животным, – сказала она.

Сухопарый детектив средних лет, окинув Рэнди равнодушным взглядом, захлопнул записную книжку и спросил:

– Это все, что вы имеете сообщить? Что начальника полиции Эркухарта сожрало какое-то животное?

Ей хотелось ответить резкостью, но все тело так болело, особенно левая нога, на которую был наложен гипс, что сил у Рэнди хватило лишь на то, чтобы едва слышно пробормотать:

– А чего вы от меня добиваетесь? Я видела только огромное животное, похожее на волка.

Детектив, с сомнением покачав головой, изрек:

– Отлично. Значит, говорите, что шеф был убит каким-то похожим на волка животным. Но тогда где же Рогофф? Его машина стояла во дворе скотобойни, его кровью залит весь салон автомобиля шефа, а вы несете… Где, черт возьми, Рогофф?

Рэнди, устало закрыв глаза, сказала:

– Понятия не имею.

– Ладно, я еще вернусь. – Детектив поднялся.

Хлопнула дверь, а Рэнди осталась лежать с закрытыми глазами, надеясь, что сон все же придет к ней.

– Он не вернется, – послышался рядом мягкий голос. – Уж об этом мы позаботимся.

Рэнди открыла глаза. У ее кровати стоял одетый во все черное старик с седыми волосами до плеч; в руках он держал трость с золотым набалдашником в виде головы волка.

– Меня зовут Джонатан Хармон, – представился он.

– Я видела ваши фотографии в газетах и знаю, кто вы. Вы – ликантроп.

– Нет, я – оборотень, – поправил ее старик.

– Уилли… Что случилось с Уилли?

– Стивен мертв, – проговорил Джонатан Хармон.

– Туда ему и дорога! – воскликнула Рэнди. – Ведь это он вместе с Роем убивал и сдирал кожу с ликантропов. Стивен ненавидел всех своих родственников, потому что они могли трансформироваться, а он нет. Но как только ваш сын заполучил кожу, Хелендер стал ему уже обузой. Ведь так?

– Не скажу, чтобы я был особенно опечален его гибелью. Ведь достойным наследником рода Стивен не стал. – Джонатан подошел к окну и, отдернув занавеску, заметил: – A когда-то наш город был великим городом крови и железа, но теперь его до основания разъела гниль.

– Наш чертов город, – промолвила Рэнди. – A все-таки, что произошло с Уилли?

– Жалко Зоуи, но Свежеватель, коли однажды его потревожили, следует от зеркала к зеркалу и останавливается, лишь заполучив шкуру. Ему прекрасно известен наш запах, но, к счастью, удаляться от ворот в свой мир он может лишь на несколько десятков метров. Не представляю, как вашему другу-полукровке удалось улизнуть от Свежевателя дважды… на беду Зоуи и Майку. – Джонатан, резко повернувшись, оглядел Рэнди. – Но вам вряд ли стоит рассчитывать на столь счастливое стечение обстоятельств. Знайте же, что вами уже всерьез занялась стая. Отныне доктор, который пропишет вам лекарство, аптекарь, который это лекарство приготовит, мальчонка-посыльный, который это лекарство доставит, в общем, любой может оказаться одним из стаи. Запомните, что мы своих врагов не забываем и не прощаем, мисс Уэйд. Вам следовало бы это знать заранее, впрочем, как и вашему отцу.

– Так это вы были на скотобойне в ту ночь, когда мой отец… – Голос Рэнди сорвался.

Джонатан кивнул.

– Ваш отец, надо отдать ему должное, был отменным стрелком. Все шесть пуль из его револьвера угодили прямо в меня. Так я получил то, что называю теперь своими боевыми ранениями. Рентгеновские снимки до сих пор показывают эти пули, но мой личный врач не отличается излишним любопытством.

– Я убью вас! – воскликнула Рэнди.

– Вряд ли. – Джонатан наклонился над кроватью: – Возможно, как-нибудь ночью я сам заявлюсь к вам. У вас будет возможность убедиться, что хотя шерсть у меня и бела как снег, зато и размерами, и силой я значительно превосхожу полукровок вроде Майка и Уилли. Все-таки чистая кровь есть чистая кровь. Перед смертью вы убедитесь в том, что я – тот самый кошмар, который преследовал людей от сотворения мира. – Джонатан, растянув губы в полуулыбке-полуоскале, повернулся и зашагал из палаты, но у самой двери приостановился и добавил: – Приятных вам сновидений, мисс Уэйд.

Понятно, что сон не шел к Рэнди, даже когда опустилась ночь. Рэнди лежала в полутьме, устремив глаза в потолок, и ей было так одиноко, как никогда в жизни. Уилли, ее друг Уилли, был, скорее всего, мертв! Глаза Рэнди наполнились слезами.

Плакала она долго, вспоминая Уилли, Джоан Соренсон, Джо Эркухарта и, конечно, своего отца, Фрэнка Уэйда. Часа через два слезы иссякли, но Рэнди продолжала едва слышно всхлипывать.

Внезапно дверь приоткрылась, и тьму разрезал острый, как нож, луч света.

– Кто здесь? – прохрипела Рэнди. – Отвечайте, а иначе я буду кричать.

Дверь бесшумно затворилась.

– Тише, или нас услышат, – попросил слегка испуганный голос, принадлежавший, несомненно, молоденькой женщине. – Дежурная сестра сказала, чтобы я приходила завтра, в положенные для посещения часы, но он велел мне немедленно идти к вам, вот я и пробралась сюда тайком.

Посетительница несмело приблизилась к постели. Рэнди включила ночник над головой и увидела симпатичную веснушчатую брюнетку лет двадцати.

– Я – Бетси Джуддикер, – прошептала гостья. – Уилли попросил меня передать вам кое-что на словах.