Грезы Февра

На мгновение сердце Рэнди остановилось, а затем забилось в бешеном темпе.

– Уилли?! – сдавленным голосом переспросила Рэнди. – Говорите же, не молчите!

– Он просил передать какую-то глупость, и я даже…

– Говорите, какими бы глупыми его слова вам ни казались!

– Он просил передать, что сам не может вам позвонить, поскольку опасается, что стая прослушивает линию. Ему пришлось туго, но он жив и совсем скоро поправится. Он на севере, у знакомого ветеринара, который выхаживает его. Понимаю, что это звучит глупо, но Уилли так и сказал: «у ветеринара».

– Продолжайте же, – нетерпеливо попросила Рэнди.

Бетси кивнула.

– По телефону в его голосе звучала боль, и он сказал, что… что его тело так разбито, что изменяться он может пока только на несколько минут, но ветеринар уже извлек из него почти все осколки стекла и вправил ногу. Затем он сказал, что ночью подходил к моему дому и оставил кое-что для вас. – Бетси раскрыла сумочку. – Вот что нашел мой сынишка рядом с почтовым ящиком.

Бетси подала Рэнди узкий осколок зеркала длиной с палец.

– Спасибо, – поблагодарила Рэнди, беря в руку холодное, точно ледышка, стекло.

– Осторожно, оно острое, – предостерегла Бетси. – Уилли сказал еще кое-что совсем непонятное, однако он настаивал, что это очень важно. Слушайте: там, где он находится, нет ни единого зеркала, но в «Черном камне» их было превеликое множество.

Рэнди, проведя пальцем по краю зеркального осколка, уверенно кивнула, хотя сама поняла пока далеко не все из того, что рассказала ей Бетси.

– Ой, да вы порезались! – воскликнула та. – А ведь я вас предупреждала.

Сборник рассказов

Только дети боятся темноты [9]

Сквозь безмолвные зыбучие тени

Проплывают диковинные очертания;
Призрачные существа охотятся в ночи;
Огромные крылатые забияки резвятся в небе.
В мерзкой, мутной, серой мгле
Поселились чудовища, лишенные души.
Они хорошо знают эту страну зла –
Корлос, так зовется мир, в котором они живут.

Найдено в пещере в Центральной Европе, где когда-то находился храм секты, поклонявшейся темным силам; автор неизвестен.

Темнота – она была повсюду. Мрачная, пугающая, вездесущая тьма висела над долиной, словно громадная душная мантия. Сквозь мрак не пробивалось даже узкой полоски лунного света, не светили звезды, – только ночь, зловещая и вечная, а еще водовороты удушливого серого тумана, который извивался, меняя с каждым движением свои очертания. Кто-то визгливо вскрикнул вдалеке, но разглядеть его было невозможно. Туман и тени накрыли все вокруг.

Впрочем, нет, один предмет все-таки был виден. В самом центре долины, словно бросая вызов суровым черным горам, высившимся вдалеке, упираясь в небо, стояла тонкая, точно игла, башня. Она тянулась ввысь на многие мили туда, где без устали резвились пурпурные молнии, и их сияние отражалось от гладкой поверхности черного камня. В единственном окне башни горел тусклый малиновый свет.

В туманных завихрениях внизу кто-то шевелился, шорохи и странный шум нарушали тишину ночи. Нечестивые жители Корлоса были напуганы, потому что, когда в башне загорался свет, это означало, что Хозяин вернулся домой. Демонам тоже знаком страх.

Он стоял у единственного окна и, глядя на раскинувшийся внизу мрак долины, осыпал их ругательствами. Затем отвернулся от туманных вихрей вечной ночи. Теперь его занимало то, что происходило в ярко освещенных покоях башни. К мраморной стене был прикован цепями уродливый демон, который беспомощно извивался, пытаясь освободиться. Господин поднял руку и направил поток черной энергии в сторону пленника, натянувшего оковы.

Душераздирающий вопль боли разорвал ночь, оковы, раскачиваясь, повисли вдоль стены. Демон исчез, и снова ни единый звук не нарушал одиночества башни и ее зловещего владельца.

Хозяин опустился на огромный, похожий на летучую мышь трон, вырезанный из блестящего черного камня, и устремил свой взгляд в окно, за которым среди туч метались едва различимые тени. Он закричал, и его крик понесся вниз, отражаясь многократным эхом от стен. Его услышали даже в черной яме подземелья, и демоны, находящиеся в заточении, сжались от ужаса, не в силах унять дрожь, понимая, что их ждут страшные, невыразимые мучения, потому что вопль этот был самим воплощением ярости.

– Разве это настоящее развлечение?

Струя черного огня вырвалась из поднятого кулака и унеслась в ночь. Кто-то завыл в темноте, и едва различимая тень, извиваясь в конвульсиях, рухнула с небес на землю.