Грезы минувшей осени

Приблизительно в таком духе. Целый месяц. Потом его начальство даст поручение, на решение которого потребуются ещё недели две.

Приехав домой, он, счастливый, узнает, что часть его самого, его неземная жена беременна.

— Сорок четыре дня я не видел тебя. Сорок четыре. А в сутках двадцать четыре часа. С ума сойти. — Он погладит её жесткие густые волосы. — Неужели я стану отцом ребенка, которого родишь ты?

— Кого бы ты хотел, мальчика или девочку?

— Какая разница. Лишь бы ребенок был похож на тебя.

— Никогда больше не уезжай, а то я свихнусь. — Ее глаза увлажнятся.

Отношения с тестем, с младшей сестрой жены и шурином будут ровными. Ложкой дегтя в бочке меда окажутся теща и старшая свояченица. Именно после их ухода взаимоотношения в молодой семье станут несколько натянутыми. Но это будет временно. До рождения первенца.

Первая родится девочка.

Через четыре года — мальчик.

Еще через два — девочка.

В общем и целом их семейная жизнь будет проходить в стабильности, благополучии. Только однажды разразится скандал, который разобщит их на полтора-два года. Причиной станет её работа.

— Я же просил тебя, — будет неистовствовать он, — откажись от походов по адресам. Принимай на работе, не задерживайся после. Неужели я недостаточно зарабатываю? У нас есть нормальная квартира, хорошая обстановка. Свой автомобиль. Персональная машина. Специальный магазин. Нами восхищаются все — и родственники, и знакомые, и соседи. А ты своей работой можешь все испортить.

— Но это часть моей работы, — упрямо заявит она.

— Ликвидируй эту часть.

— Ничего не буду ликвидировать.

— Ты постоянно делаешь по-своему. Я, наверное, тебе не муж. Поступай, как знаешь.

Она поднимет на него грустные глаза.

— А когда-то говорил супруг.

Он сделает неопределенный жест.

— Я и сейчас могу это повторить. Именно потому, что мы не муж и жена, а супруг и супруга я затеял этот неприятный разговор. Меня вот-вот выдвинут на должность, а моя красавица-жена обивает пороги.

— Красавица? — Засветится она. — Ты меня назвал красавицей? Что-то давно я не слышала от тебя комплиментов.

— Не ходи по домам, — примирительно предложит он.

— Я обязана, — мягче, но бесповоротно ответит она.

— Тогда нам не о чем больше говорить.

Она также упряма, как и он. Ее, как и его, нельзя заставлять. Бесполезно. Реакция будет мгновенной и обратной.

Эта длительная ссора станет единственной.

Сильное чувство может породить глубокую обиду. Длиною в два года. Без памяти любя друг друга и не желая идти на компромиссы. Потому что каждый по-своему прав.

В нем заговорит ревность. У неё — обида на эту ревность. Пройдет много времени. Приревнует она. Разразится ещё один скандал, который положит конец ссоре. На этот раз окончательно.

Десять дней прошли. ОНА так и не позвонила. Впрочем, он уже был уверен в том, что ОНА не позвонит. И вовсе не потому, как предполагал его друг. Не оттого, что ОНА не та, какую он ЕЕ себе представлял. За истекшие дни, анализируя все перипетии ИХ немногочисленных встреч, он пришел к твердому выводу — ЕЕ поступок мог быть продиктован только двумя причинами. Причина первая — страх перед ростом тепла к нему. Причина вторая — правота друга относительно ЕЕ порядочности. Но сотни раз за это время, перебирая в памяти отдельные эпизоды в ИХ отношениях, он заключал — «какое несправедливое распределение» не прав. Совершенно не прав. Как можно судить о человеке, которого видел всего-то два или три раза? Ни разу не пообщавшись с ним? И дать исчерпывающую оценку его нравственности? Глупо. Очень глупо. Очень глупо составлять мнение о персоне, которого не знаешь. Глупо вдвойне, когда сам знаешь человека, а веришь тому, кто с тем даже не знаком. Тем более, что он был абсолютно убежден в ЕЕ порядочности. В ЕЕ исключительной, а не в относительной порядочности.

Современная эпоха ярко пестрит относительностью. Теория относительности всегда была любима прослойкой человечества, которая во всех жизненных ситуациях придерживалась золотой середины. Они не пьют обжигающий чай, ледяную воду. Не любят нищеты и в то же время боятся богатства. Середняки в девять ноль-ноль должны быть на работе, а в восемнадцать ноль-ноль уходят оттуда. Понятие любви у них также относительно. Монотонность, ровность во взаимоотношениях. Гладкость, отсутствие каких бы там ни было всплесков эмоций. Любых — и положительных и отрицательных. Короче — жизнь по строго установленному расписанию.

Кажущаяся умеренность, внешнее спокойствие иногда таят в себе мину замедленного действия.