Грезы минувшей осени

— Не знаю, — искренне ответила ОНА, — не знаю. Со мною что-то случилось. Я изменилась, стала другая. Самое ужасное — никому ничего не могу рассказать. Но вот приятельница на работе… Я ей все рассказала… Не могла иначе. Тем более, она тебя несколько раз видела. Я ей и про часы рассказала.

— А она не расскажет о нас ещё кому-нибудь? В будущем, когда вы перестанете общаться?

— Вряд ли. Она очень порядочная.

— У моей идеальной женщины не могут быть отрицательные подруги.

— Я не идеальная, — потупила ОНА взор. — Я обыкновенная.

Он пылко повернулся к НЕЙ.

— Я люблю тебя. Любую. Идеальную и обыкновенную. Помимо твоей красоты, я люблю тебя как человека. Я вычислил ход твоих мыслей, я предусматриваю твое поведение, твои жесты, твои ответы и вопросы. И мне все нравится. В тебе мне нравится все, даже твои недостатки.

— Мне надо домой, уже поздно.

— Когда я тебя увижу?

ОНА вперила в него пронзительный взгляд.

— Зачем? Чтоб повторить сегодняшнее? Потом ещё и еще? К чему это?

— Я должен тебя видеть, — жестко, с металлом произнес он.

ОНА резко подалась вперед и исчезла в зеркальце. Он повернулся к любимой.

— Значит, так, — решительно начала ОНА. — Мы можем встретиться ещё один раз… но это будет последняя встреча. Я обещаю тебе придти, куда скажешь и когда скажешь. Но после, предупреждаю, ты должен обо мне забыть. Так же, как и я. Потому что все может плохо закончиться.

— Для кого?

— Для нас обоих. Но, прежде всего, для меня.

Наступила длительная пауза. Легкие облака, которые он разгонял мощными крыльями чувств, стали вдруг внезапно тяжелеть. Розовый туман начал рассеиваться.

— Я не хочу такой встречи, — не колеблясь, ответил он, — пусть лучше все останется так, как есть.

— Так не останется, — возбужденно отвечала женщина. — Так не останется. Сегодня, в таком случае, уже последний день. Я готова провалиться сквозь землю. Я ещё чувствую твои поцелуи… Что я скажу дома? Ты за меня хоть немного думаешь? Почему я должна думать за нас обоих? А ты ещё и вопросы задаешь. Круглый идиот может задавать подобные вопросы. Неужели ты все ещё ничего не понял? Стала бы я садиться в машину, если безразлична? Все надо закончить и немедленно. Дальше пропасть.

— Мы расстаемся в любом случае?

— Нет. У тебя есть выбор.

Задрожавшей рукой он схватил пачку сигарет, извлек одну, но в следующее мгновение остервенело швырнул её.

— Мы расстаемся, потому что любим друг друга? Ты в своем уме?

— Нельзя иначе, — тише ответила женщина.

Молчание затянулось надолго, затем, несколько успокоившись, он отвернулся.

— Одно свидание может сблизить. Но может и оттолкнуть. Все понимаю.

— Меня не оттолкнет ничего. Именно поэтому встреча будет последней.

Он снова повернулся к НЕЙ. Женщина сидела ровно, опустив глаза, и то и дело щелкала замочком своей сумки.

— Меня убьют дома. Давай поедем.

— Можно я тебя поцелую? В последний раз…

Очаровательные глаза тотчас взметнулись на него. Они были влажные.

— Обещаешь?

— Да.

Он потянулся к женщине.

Тишина звенела в салоне автомобиля. Затем он закрыл капот и заметил, что правое переднее колесо спущено полностью. Постояв немного, решил ехать так. Будь, что будет.

— Что это стучит? — спросила ОНА, когда отъехали.

— Колесо. Дважды за год ремонтировал, а оно все равно пропускает.

— Значит, плохо ремонтировал.

— Одна покрышка, ничего. У меня у самого все четыре уже спущены.

Женщина не ответила. Наблюдая в окно, казалось, ничего и никого вокруг не замечала. Всю дорогу промолчал и он.

У ЕЕ дома машина остановилась. Женщина вышла, но водитель так и не повернулся.

— Помни меня, — негромко бросила ОНА и, сильно хлопнув дверцей, торопливо стала удаляться.

Когда ОНА скрылась с поля зрения, он достал носовой платок. Улыбка, с которой проводил ЕЕ, так и осталась играть на его губах. Он лихорадочно закурил, несколько раз жадно затянулся. Все, подумал он. Уже все. Осчастливленный сегодня, сегодня же впал в траур. Уж лучше бы не было счастья, если за него приходится платить слишком дорогой ценой. Постояв ещё некоторое время, он вспомнил о колесе. Мастерская по ремонту располагалась метрах в ста, ста пятидесяти. Он развернулся, подъехал и, пока вулканизаторщик возился с резиной, тоскливо посмотрел на ЕЕ окна.