Грезы о Земле и небе

Впрочем, писатели тоже не всегда оказываются провидцами. В повести П. Павленко «На Востоке» (1936) советские войска разгромили империалистическую Японию за несколько дней, а в «Первом ударе» (1939) Н. Шпанова мужественные авиаторы уничтожали нацистскую Германию буквально за считаные часы. И Павленко, и Шпанов писали обо всем этом не просто так, они прекрасно знали, что будут услышаны главным читателем страны: ведь еще в 1930 году Сталин в письме к Максиму Горькому прямо и ясно объяснил неизбежность войны с окружающим СССР капиталистическим миром. Конечно, победить должен коммунизм, он и победит, так что, указывал вождь, партия большевиков решительно возражает против желания некоторых писателей внушить своим читателям чувство отвращения к войне. Долой буржуазно-пацифистские придумки! Советские люди ждут романов и повестей, в которых с железной логикой преодолеваются устаревшие моральные условности. Мы против не всякой войны, указывал вождь. Мы против войны империалистической. Установку запомнили.

«…Когда фашисты посмеют нас тронуть, — писал в своей повести Н. Шпанов, — Красная армия сразу перейдет границы вражеской страны. Большевики не пацифисты. Мы — активные оборонцы. Наша оборона — наступление. Красная армия ни единого часа не останется на рубежах, она не станет топтаться на месте, а стальной лавиной ринется на территорию поджигателей войны. С того момента, как враг попытается нарушить наши границы, для нас перестанут существовать границы его страны…»

У Павленко получалось еще интереснее: «Английские моряки, свидетели боя под Майдзуру, подтверждали наблюдения норвежского капитана относительно непонятной тактики красных, а сам норвежец в конце разговора признался, что еще вчера ночью он встретил подлодку красных в заливе Чемульпо, но никому не сказал об этом из боязни за судьбу своего „Тромсэ“. Он будто бы крикнул советскому офицеру, стоявшему на мостике лодки: „Где вы намерены еще драться, черт вас возьми?“ И тот ответил, пожимая плечами: „Это пограничное сражение, сэр…“» Что ж, люди, только что бомбившие столицу противника, имеют право говорить афоризмами…

Война, война, война.

Впрочем, до 1930-х годов советских фантастов интересовало многое, и сами названия книг говорят о разнообразии разрабатываемых тем — «Грядущий мир» (1923) Якова Окунева, «Побежденные боги» (1924) и «Остров Тасмир» (1927) Валерия Язвицкого, «Роковые яйца» (1925) и «Собачье сердце» (1925) Михаила Булгакова, «Психомашина» (1924) и «Век гигантов. История про то, как фабзавук Николка из-за фокусов ученого медика Скальпеля попал в гости к первобытному человеку» (1925) Виктора Гончарова, «Крушение республики Итль» (1925) Бориса Лавренева, «Гиперболоид инженера Гарина» (1925) Алексея Толстого, «Земля Санникова» (1926) академика В. А. Обручева, «Конец здравого смысла» (1927) и «Аппетит микробов» (1927) Анатолия Шишко, «Я жгу Париж» (1928) Бруно Ясенского, «Бегущая по волнам» (1928) Александра Грина, «Бунт атомов» (1928) Владимира Орловского, «Радиомозг» (1927) Сергея Беляева, «Через тысячу лет» (1927) Вадима Никольского, «Человек-амфибия» (1928) и «Продавец воздуха» (1929) Александра Беляева и многие-многие другие…

Но молодая Советская страна окружена врагами! Зачем отвлекаться от главной темы? Пишите о новой технике, о воспитании мужества и патриотизма у молодых, именно сейчас, как никогда, нам нужна сильная армия! Рассказывайте о реальном оружии! И в редкой сейчас книжке «Война и стратегическое сырье» (1941) академик А. Е. Ферсман восторженно, как только он умел, описывает близкие военные сражения (с точки зрения ученого): «Летит эскадрилья бомбардировщиков и истребителей в темную осеннюю ночь — алюминиевые коршуны весом в несколько тонн из сплавов алюминия: дуралюминия или силумина. За ними — несколько тяжелых машин из специальной стали с хромом и никелем, с прочными спайками из лучшей ниобовой стали; ответственные части моторов — из бериллиевой бронзы, другие части машин — из электрона, особого сплава с легким металлом магнием. В баках или особая легкая нефть, или бензин, лучшие, чистейшие марки горючего, с самым высоким октановым числом, ибо оно обеспечивает скорость полета. У штурвала — летчик, вооруженный картой, покрытой листом слюды или специального борного стекла. Ториевые и радиевые светящиеся составы синеватым светом освещают многочисленные счетчики, а внизу, под машиной, — быстро отрываемые одним движением специального рычага авиационные бомбы из легко разрывающегося металла с детонаторами из гремучей ртути и целые гирлянды зажигательных бомб из металлического порошка алюминия и магния с окисью железа».