Грёзы последних. (рассказ)

Появившись буквально из ниоткуда, паровоз мчал, шумел колёсами, гудел и извергал из себя клубы дыма, напоминая больше разъярённого монстра, чем средство передвижения. И, кажется, он не собирался здесь делать остановку, а наоборот, намеренно ускорялся. Почувствовав под ногами вибрацию, я глянул вниз и оторопел, обнаружив, что стою прямо по центру шпалы, аккурат меж двух блестящих, словно лезвия, рельсов. Я понимал, что остаются считанные мгновения до финала и что вряд ли в такой ситуации меня защитит мой невидимый панцирь. Нужно было срочно что-то предпринимать.

Отогнав страх, я с вызовом посмотрел на слепящий глаза фонарь паровоза и выкрикнул:

– СТОЙ! ДАЙ МНЕ СКАЗАТЬ! Прошу… – я зажмурился, выждал пару секунд, затем, осознав, что всё ещё жив и нахожусь на прежнем месте, открыл глаза.

Всё вокруг меня выглядело застывшим, словно я оказался внутри большой диорамы, накрытой сверху акриловым футляром и поставленной на полку в тёмной кладовке. Хотя что именно – всё. Была видна лишь передняя часть паровоза, подсвеченные его же фонарём градинки, что висели в воздухе, словно подвешенные на леску, и я, ослеплённый этим светом и всё так же стоявший меж рельс. Остальное укутывала непроглядная тьма.

– А ты хороша, Бестия, – произнёс я с вызовом в голосе. – Сколько меня за нос водила, жути нагоняла.

Я осмотрелся. Никого. Но внутреннее чутьё говорило мне, что рядом кто-то есть. Видимо стесняется, а может, и побаивается, ведь я вон как ловко с градом разобрался.

– Как ты догадался, что это моих рук дело? – раздался уже знакомый мне женский голос.

– Узнаваемый почерк, – пояснил я, оборачиваясь и всматриваясь в темноту, откуда доносился голос.

– Поясни, – попросила она.

– Сначала давай наконец-то познакомимся, – предложил я. – Моё имя Гектор.

– С врагами не любезничаю! – повысив тон, сообщила девушка.

– Ну хорошо. Хорошо, – я примирительно поднял ладони. – Буду звать тебя, как и прежде, Бестией. Договорились? А узнаваем твой стиль, потому как слишком много внимания уделяешь архитектуре: классицизм, ампир, модерн. Все здания не выше десяти этажей. Никаких тебе небоскрёбов или деревянных полуразваленных халуп. А ещё… что бы ни происходило по ходу незамысловатой пьесы, памятники, статуи и прочие достопримечательности ты не разрушаешь. Людишек ведомых… таких, как я, временных персонажей – это да, на раз-два, в расход…

– Ты знаешь, к чему снится вокзал? – спросила вдруг она таким холодным тоном, что мне стало не по себе.

– Нет, – я улыбнулся.

Хотелось показать ей разом бесстрашие и дружелюбие.

– Вокзал символизирует начало или завершение пути, – начала объяснять она. – Поезд – это воплощение возможности изменить свою жизнь или… – девушка высокомерно хмыкнула и неожиданно для меня выглянула из тьмы.

Нас разделяло буквально несколько шагов, но я не стал ничего предпринимать. Хотя наверняка мог успеть подбежать, схватить её за руку и вывести на свет. Мог… Или не мог. Не я сейчас и здесь являлся главным. Поэтому просто стоял, молчал, внимательно разглядывая Бестию и осознавая, что на этот раз она предстала передо мной в своём истинном обличье. Я это чувствовал. Высокая, бледнокожая, худая. Чёрные локоны, подстриженные под каре, падали на её лицо, частично прикрывая его. Но мне всё же удалось заглянуть в чёрные как ночь глаза. И там я увидел искорки любопытства, кружившиеся в танце вокруг огонька ненависти.

– Возможно, ты просто хотел попасть домой, вот и пришёл сюда, – заключила девушка. – Но мне плевать, – она щёлкнула пальцами и исчезла, а паровоз, будто не было в его движении никакой паузы, сорвался с места с прежней скоростью, помчался вперёд на всех парах, сбив меня с ног и размазав моё тело по рельсам.

«Жестоко», – подумал я.

Хотя такой финал сна вполне привычен. Ведь подобное происходит с нами, реалами, почти каждый раз, когда мы засыпаем. И началось всё это более полувека назад, в далёком 2032 году, когда мир реальности и мир грёз сошлись в смертельной битве. И, если верить древнему пророчеству, война закончится лишь тогда, когда одна из сторон одержит полную победу. Мы бьёмся годы напролёт, сражаемся непрестанно. Наши незыблемые принципы, накопившиеся обиды и написанные кровью и озлобленностью правила, словно чёрные пауки, ползают по сотканной из коварства паутине и пожирают остатки человечества. Без остановки, без жалости, без разбора… Уверен, что если ничего не поменять в ближайшее время, оставить всё как есть, то этим «паукам» в итоге придётся подохнуть от голода. Победа не достанется никому: ни сторонникам реальности, ни приверженцам грёз, ни созданным нами же «паразитам».

Прежде чем окончательно проснуться и открыть глаза, я прокрутил в голове увиденное только что во сне, дабы не забыть всего этого ещё до завтрака. Вспомнилось наставление моего преподавателя из колледжа, Аркадия Варламовича: «Бойтесь своих желаний – они потом будут к вам приходить во снах». Или как он ещё говорил: «Все ваши несбывшиеся фантазии и мечты, размышления и внутренние капризы отразятся в картинках грёз».