Грезы в Его власти

— Тор! — нервно сжала пальцами край своего платья. — Что вы еще придумали?

***

— Ты согласна со мной, Эбби? — Торренс обошел свое кресло и приблизился ко мне, сидящей в центре кабинета на высоком стуле. — Согласна? Ты обещала мне!

Брат хотел произнести свою любимую фразу, но я перебила его:

— Да, — кивнула и украдкой глянула на Макса, расположившегося в другом кресле.

— Отлично! — он обошел меня и обнял за плечи со спины. — Это прекрасно! Слышишь, Макс! Значит, когда завершим дело, сможем незамедлительно сыграть свадьбу! Ты рада, сестричка?

— Да, — тихо, на грани слышимости, ответила я.

Максимилиан прицокнул языком и прищурился, глядя на меня в упор.

— Тогда, — продолжил Торренс, — завтра переезжаешь в комнату прислуги, и сразу начнем обучение.

— Что? — я, наконец, отвлеклась от гипнотизирующего взгляда жениха и повернула лицо к Тору. — О чем ты?

— Ты поможешь нам, милая, только вначале нужно будет тебе еще кое-чему научиться.

— Что? — повторила еще раз. — Зачем мне занимать комнату прислуги? Очередное изменение плана?

Где-то внутри дрогнула нить надежды, что они передумали отсылать меня в качестве очередной куклы к герцогу.

— Затем, милая, — подал голос Максимилиан, — что с завтрашнего дня ты перестанешь быть Эбигейл Даркер герцогиня Дрейк, ты станешь обычной простолюдинкой, Эбби Вайнхаус. Прислугой в доме герцога Диана Саламандра.

— Еще чего! — возмущенно вскрикнула и вскочила с места, скидывая со своих плеч руки Торренса. — Я не собираюсь быть никакой прислугой! Вы сошли с ума со своей жаждой мщения!

— Ты обещала… — совершенно невозмутимо произнес брат, разводя руки в стороны. — К тому же, ты сама хочешь этого!

— Обещала помочь, но не так! Как ни старайся, из меня не выйдет прислуга!

— О нет, милая, — Торренс нежно мне улыбнулся, — если постараться — все получится. А ты постараешься!

Решение было принято, невзирая на мои попытки отказаться, и с того момента моя жизнь в собственном доме вновь кардинально изменилась в угоду плану мести.

Утро началось с того, что Торренс собрал всех слуг и, выдав жалование за месяц вперед, уволил. Остались только Франсуаза Лиарье, Маркус, работавший на конюшне, и двое мальчишек — сирот Арти и Фил, занимавшиеся огородом и скотом. После того как все, кроме них, покинули дом, мне выдали платье, как у одной из горничных и перенесли кое-что из моей старой спальни в каморку под лестницей.

— Торренс! Зачем так? — я, вытирая слезы из-за испытываемого унижения, ходила хвостом за братом.

— Милая, — он улыбнулся, — придется немного потерпеть! Ты должна привыкнуть к этой жизни. Втянуться в нее!

— Неужели ты просто не можешь, — я взмахнула руками, — покопаться в моей голове и сделать так, чтобы я…

— Нет! — резко ответил брат, — это будет искусственно, да и любой мало-мальски одаренный менталист сразу опознает программирование. Ты. Должна. Быть. Ею. Не казаться, не играть. Должна стать Эбби Вайнхаус.

— Я. Не. Хочу, — ответила в тон брату и скрестила на груди руки. — И не буду! Тор, я отказываюсь от этого! Я хочу жить спокойно в своем доме с мужем, детьми… К черту!

— To есть тебе наплевать на смерть отца и Адри? — попытался начать он, но тут же остановился, натолкнувшись на мой спокойный взгляд. — Точно…

— Торренс, я не буду делать ничего ради них. Я так же, как и ты, ненавижу его за все! За то, что отобрал у нас семью, за то, что лишил нас имени и фамилии, гордости, наследства. Но я не хочу потратить свою жизнь на это! Хочу родить детей. Я хочу быть счастлива! Хоть немного! Я заслужила счастье!

— Да, — ответил мне брат. Он протянул руку и коснулся моей щеки. — Конечно, дорогая, я понимаю.

После этого Торренс покинул меня, а спустя всего десять минут жуткий, душераздирающий визг заставил меня выскочить на улицу. На каменной площадке перед домом стояла Франсуаза, а Арти и Фил пытались удержать Маркуса, размахивающего огромным ножом перед собой.

— Маркус! — крикнула я, подхватив подол и рванув к нему, — Маркус, что вы делаете! Прекратите!

Он, услышав мой голос, развернулся и в безумной улыбке обнажил желтые зубы.

— Не ради меня, госпожа! Не ради меня! — я уставилась на конюха. Несмотря на всю его решительность, глаза мужчины были полны страха и мольбы. — Прошу, ради них… Они не виноваты…

В следующий миг, с силой оттолкнув от себя мальчишек, Маркус полоснул по собственному горлу острым лезвием. Франсуаза завизжала, Арти и Фил взвыли от ужаса, а я замерла соляным столбом, даже не заметив, как на мои виски легли теплые пальцы.

***

Я наполнила два стакана тягучим янтарным напитком и поставила перед братом и женихом. Нет, Эбби, неправильно! Я дала себе мысленную оплеуху — перед господами. Отошла к двери и замерла.

Максимилиан вернулся из Аргарии только вчера вечером и сразу завалился спать в своей комнате. Потом из города прибыл экипаж с пятью развратными девицами, и они с Торренсом устроили оргию.

Я же всю ночь проревела в своей каморке под лестницей, слушая громкие стоны и смех, глотая соленые слезы и повторяя:

— Я никто. Я ничто. Я Эбби. Эбби Вайнхус. Прислуга.