Грядет новый мир (СИ)

-Пари, - вдруг произнес Енох где-то над моей грудиной, и от вибраций его голоса я словил пару экстрасистол сердца. – Если Джош вернется из петли и извинится, я согласен жить в Акре.

- Это стопроцентно невозможно, - вздохнул я. Теоретически я уже прикидывал, как мне слезно просить сына подыграть мне, когда я понял, что Еноха не обмануть. Любой из нас троих знает, когда лгут другие. Да и Джош с его горячностью вряд ли сможет даже изобразить раскаяние. – Разве ты извинялся хоть раз? – укорил я Еноха. Тот улыбнулся мне одними уголками губ. И все же я продолжал обожать его до дрожи в кончиках пальцев.- Хорошо бы просто вернулся, - поймал я себя на грустной мысли.

- В чем-то Джош прав. Мы унылые, - с выражением повторил слова сына Енох, и я против воли улыбнулся, а затем и рассмеялся. Теоретически, я был определенно самым унылым на всей земле, потому что я уставал от чтения, разлюбил виртуальные миры, оставаясь верным только своей музыке. Если честно, я поддерживал нормальную жизнь только ради Еноха, и именно егр решением было подарить Джошу возможность вырасти.

- И это хорошо, - заключил я, рисуя пальцем какие-то узоры на плече Еноха. – Мне хватило, да, сержант О’Коннор? – Я наслаждался его недовольным видом. Наконец я смог отвлечься и вероломно повалил его на кровать. За каждым движением скрывался отныне огромный опыт. Скорость давно сошла на нет, оставляя место четким и размеренным движениям, определенной последовательности, которую мы выработали абсолютно неспециально. Я больше не сгорал от неудовлетворимого желания, а лишь растягивал во времени его появление, тщательно накапливая внутри живота это уникальную рецепторную бурю, которая могла потрясти мою нервную систему. Каждое прикосновение Еноха добавляло по капельке возбуждения к моей готовности, и я попросту накапливал все это в себе, пока не доходил до опасных границ. Я питал слабость к его рукам, к его шее, от его взгляда я все еще страдал аритмиями, но больше всего я обожал секс. Хоть мне давно миновало семнадцать, я ничуть не убавил своего желания разделить с Енохом эти несколько при желании весьма длительных минут, разве что снизил кратность. Иногда я вспоминал бесконечное сумасшествие первого года, когда я не был способен думать ни о чем другом, кроме секса, как и любой другой подросток, разве что мое желание было весьма узконаправленным. Я не мог находиться рядом с Енохом, не мог контролировать свое дикое и непреодолимое желание целовать его, подставляться ему. Любое прикосновение к нему разжигало во мне буйный костер потребностей, поддерживаемый гормональным взрывом. Каждую ночь я не мог просто лечь и заснуть с ним рядом, вынужденный будить его от того, как сильно я хотел секса. Все в нем, от самого нахождения рядом до его запаха, делало меня сумасшедшим зависимым психопатом. Если я просыпался посреди ночи, ощущая, как он обнимает меня во сне со спины, я ерзал до тех пор, пока не будил его уже готового к тому, чего я так жаждал. Ладно, честно говоря, я все еще делаю так до сих пор, потому что давно признал себя похотливым извращенцем, зато не стыдно.

Не то, чтобы Енох никогда не разрешал мне меняться с ним местами. Пару раз я был заинтригован, но мне не хватало сил, не хватало этих абсолютно невыносимых электрических толчков внутри себя, от которых я становился очень малоразумным существом. Это просто была не моя роль, и, как выяснилось, Енох был со мной полностью согласен.