Грядет новый мир (СИ)

Половина моей одежды была ему мала, и я вскоре отчаялся найти хоть что-нибудь. Потом я вспомнил об одежде моих кузенов. Они росли миниатюрными слонами, и мои родственники считали, что я повторю их путь взросления и отдавали мне брендовые вещи, которые часто даже не были ни разу использованы. Естественно, из одежда оказалась Еноху великовата, но это было лучше, чем ничего.

Я вдруг отчаянно захотел купить ему что-то невероятно крутое. Отец вряд ли надеялся, что я буду экономен. Вообще-то я мог бы начать их знакомство с моим миром с похода в торговый центр, то место, где люди моего времени пропадали столько же времени, сколько на учебе или на работе. Я мог бы снарядить их всем, что обязан иметь при себе человек в моем времени.

Да только я не знал, позволит ли мисс Перегрин принять им мои подарки. Ведь она имела иное воспитание.

- И все же у меня были ужасные щеки, - услышал я Еноха, замершего возле моего стола. Я заглянул через его плечо, обнаруживая нашу фотографию.

- Ну не знаю, мне нравились, - фыркнул я и инстинктивно увернулся от его локтя, которым он хотел смущенно пихнуть меня в живот. – Ну классные щеки, - продолжил я, и Енох швырнул в меня первое, что нашел на столе. Мой школьный пенал. Я увернулся и показал ему язык. Енох искал новые предметы для обстрела моего несчастного тела, пока я пытался подобраться к нему. Я уворачивался от дисков, от больших наушников, от книжек и тетрадей, но я все же добрался до него, самодовольно улыбаясь. – Я не против их возвращения, - глубоко вдохнув, выпалил я. Енох закатил глаза и положил руки на мою шею, собираясь задушить. Мне было смешно, но он душил меня не так несерьезно, как мне казалось. – Ладно, сдаюсь, - наконец прохрипел я, и Енох победно отпустил меня. Я отбежал на безопасное расстояние, чтобы поиграть с огнем чуть дольше:

- И глаза у тебя крутые, - мне казалось, Енох просто убьет меня.

- Заткнись уже, - прорычал он, добегая до кровати и посылая в меня подушку. Ее я поймал и отправил обратно. Пользуясь тем, что Енох отвлекся, я бросился в атаку и сбил его на кровать, компенсируя отсутствие веса скоростью. – Ты невыносимый, - сообщил он мне, в любое мгновение имея возможность меня скинуть и не делая этого.

- Я в курсе, - признался я бесстыдно, ощущая, как веселье переходит в знакомое мне сумасшествие. Его близость всегда действовала на меня одинаково, как в первый день, так и много лет спустя. – Я счастлив, - признался я на волне начинающейся магии между нами. – И хочу так всегда, - в этом я был еще очень наивен, ведь я не знал, сможем ли мы поладить в отсутствие смертельной опасности, но я очень верил в это.

- Там будет видно, - неопределенно отозвался Енох. – Слезь с меня.

- Волшебное слово? – возвестил я торжественно.

- Быстро, - приказал он мне, и я решил, что это тоже подойдет. Я лежал рядом с ним и смотрел на потолок. Мне было так уютно с ним молчать, но мне уже не терпелось показать ему, кто такой Джейкоб в двадцать первом веке. Что я мог предложить ему, не шокируя? Все было так или иначе для него инопланетной технологии, но с радио он был знаком, так что мне оставалось только чуть-чуть подготовить его. После того, как я потратил минут пятнадцать на объяснение, я наконец-то решился включить Еноху одну из тех песен, на которые откликалась моя душа. В том, что я делился с ним близкими мне вещами, теми, из которых состояла вся моя жизнь, было что-то интимное, более значимое, чем все наши попытки узнать тела друг друга. Я смотрел на него, пытаясь угадать, нравится ли ему. Я давал ему те песни, от которых дрожал внутри, которые перемещали меня в моей внутренний мир, показывая мне, каков он на самом деле. Я боялся, что он поймет этого.

Он понял.

Енох склонил голову к плечу, смотря на меня. Я дрожал не только от музыки, которая имела надо мной власть всю сознательную жизнь, но и от того, как он смотрел на меня. Мы могли иметь разные увлечения, разные особенности, но что-то внутри нас было одинаковым. Что-то идентичным для нас обоих. Он нашел мою руку, и у меня было ощущение, что никакой секс не сделает меня ближе к нему, чем сейчас. Музыка помогала нам звучать на одной волне. Время перестало существовать, комната заменила мне весь мир, и я ощущал лишь бесконечное единение с Енохом. Без единого слова.

Когда миниатюрный плейлист моей души закончился, я забрал у него наушник. Я даже не стал спрашивать, нравится ли ему, потому что это был бы глупый вопрос. Я отпустил его руку, сохраняя наше уютное молчание. Часть моих вещей все еще была внизу, в чемодане, и я долго искал хоть какую-нибудь приличную одежду для сна. Вообще-то я спал в одних трусах, но теперь в туалет просто так, сверкая боксерами, не выйдешь. Когда я нашел наконец футболку и подходящие мягкие штаны, я обнаружил, что Енох перебрался к спинке кровати и открыл книгу. Я вдруг заметил, что он держит книгу ближе, чем нужно. Он плохо видел.

Но как же он так хорошо стрелял?