Грядет царь террора

– Капустин, Бросов, Гигашвили, а также две женщины… Баева и Куковкина.

– Вот как раз к ним-то я вас и не могу допустить без специального на то разрешения главврача. У нас, знаете ли, очень строгие правила.

– А где главврач?

– Михаил Эммануилович Лоншак вызван на прием к министру здравоохранения! – с упором на «министра» произнесла Шарова. – Я думаю, сегодня он уже не появится. Кстати, вы не видели во вчерашней телепрограмме по ОРТ фильм о нашем центре?

– Нет, как-то не удалось посмотреть, – виновато произнес Краснов.

– О, вы очень многое потеряли! – воскликнула Роза Ивановна. – Там рассказана о нашем Лоншаке только одна правда. И про то, как он учился в Америке, и про то, как ему предлагали там остаться, но он решил работать только на своей родине… Вы, наверное, слышали о замечательном американском ученом Кене Блуме из университета в Сан-Антонио? Это тот самый, кто еще десять лет назад открыл ген пристрастия к алкоголизму и опиатам в наркомании. Так вот, он лично приглашал нашего доктора преподавать в свой университет.

– И что же Лоншак? Он отказался?

– А иначе и быть не могло! Михаил Эммануилович такой человек, такой человек!..

Какой человек Лоншак, Краснову узнать так и не удалось, поскольку Розу Ивановну позвали к больному.

– Очень извиняюсь, – сказала она. – Мне придется отказать в вашей просьбе. Как я поняла, вы хотели бы повидаться с вашими подследственными? Это невозможно, пока мы не выведем их из синдрома абстиненции. Дня через три приезжайте. Тогда и сможете поговорить или допросить этих людей, а пока… Извините! Ничем не могу вам помочь.

Шарова ушла, а Вадим Николаевич еще некоторое время оставался в ее кабинете, обдумывая ситуацию. В результате этих размышлений он пришел к выводу, что не может покинуть центр «Шамбала», не поговорив с кем-то из подследственных. Без информации от них он не мог вести дальнейшее оперативное расследование.

Прежде чем покинуть кабинет Шаровой, Краснов облачился в один из халатов, висевших на плечиках в углу за шкафом. Только после этого он, оглядевшись по сторонам, направился в сторону площадки для отдыха, где прогуливались выздоравливающие пациенты.

Подойдя к белокурой девушке, которая настойчиво пыталась коснуться мизинцем правой руки кончика собственного носа, Краснов спросил:

– Простите, пожалуйста, вы не знакомы случайно с Баевой или Куковкиной?

– Это с теми, кого вчера привезли? – уточнила белокурая бестия, так и не оставившая своих попыток.

– Да.

– Куковкина все еще спит. А Баева… Да вон она, у кустиков. Такая дура! С ней даже поговорить ни о чем нельзя…

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Краснов и направился к Баевой, которую теперь узнал. Это была одна из тех разгульных девиц, которые пытались вчера принять ванну без воды.

– Вы кто?.. – испуганно сжалась в комочек Баева – черноволосая красотка с желтоватыми белками глаз. – Я вас не знаю.

– Зато ты знаешь махаришу Нгомо, а этого вполне достаточно, – произнес Краснов.

– Я не знаю никакого Нгомо!.. – истерично выкрикнула подержанная красотка. – Я не хочу его знать, слышишь ты? Не хочу!

– Но он же такой хороший!.. Кстати, ты не знаешь, где может находиться Нгомо сейчас? – Краснов попытался сразу взять быка за рога.

– Нет, нет, нет!.. Я не знаю, я ничего не знаю… – девушка задохнулась от потока слов, закашлялась и беспомощно уселась прямо на газон с цветами.

– Что вы хотите знать о Нгомо? – неожиданно для себя услышал чей-то голос за своей спиной Вадим Николаевич.

Он быстро обернулся и увидел вторую красавицу, носившую фамилию Куковкина. Видно было, что она только что поднялась с постели, не успев даже как следует навести красоту. Впрочем, и в таком состоянии она оставалась довольно привлекательной.

– Я его хочу отыскать, – коротко, не вдаваясь в подробности, произнес Вадим Николаевич.

– Точно я не знаю, только слышала, что они между собой говорили о какой-то горной обители, куда они все должны перебраться. Я тоже хотела поехать с Нгомо, но он бросил меня… Ничего, я еще с ним поквитаюсь! Я знаю, кого он предпочел мне… Ту самую блондинку, Лену. Ее фамилия Знаменская.

– Что?.. – не поверил своим ушам Краснов. – Ты говоришь о Елене Знаменской, жене известного врача и писателя?

– Подумаешь! Жена!.. Да у Нгомо таких «жен» хоть отбавляй… У него их десятки, сотни, тысячи!..

Краснов взглянул в глаза Куковкиной и понял, что у той начинается припадок. Зрачки глаз у нее закатились, губы задрожали, в уголках рта запузырилась серая пена. Затем она, издав рык раненой тигрицы, упала на землю и принялась биться затылком о каменный бордюр, ограждавший клумбу с цветами.

«Надо уходить», – подумал Краснов, заметив двух санитаров, бежавших к бившейся в приступе эпилепсии девушке. Он проскользнул туда, где кусты росли наиболее густо, добежав до забора, скинул халат, забросил его на ветку дерева, а затем сноровисто перелез через каменный забор. Только очутившись по ту сторону ограды, Краснов перевел дух.