Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне эту историю, о том как я появилась на свет. Она говорила, что моя настоящая мама была пумой, которая родила поздним летом. Она была старой кошкой, и она знала, видела приметы, о том, что зима будет долгой и суровой и не все её детёныши выживут. Поэтому она молила бога на небесах, и он превратил самого маленького её детёныша в человеческое дитя и сказал ей отнести его в город. Она оставила меня у больницы, но перед тем как уйти, она прижала свою лапу к моему бедру, оставив отметку, в напоминание о себе.
Это, как бабушка говорила, объясняло не только появление моего родимого пятна, но ещё и мою любовь к животным и к лесу. Даже, когда я была ребёнком, я знала, что это всё выдумка. И всё же, именно такой я себя и ощущала, даже сейчас ощущаю — как будто я просто появилась, из ниоткуда, без происхождения, без истории.
Я всё ещё думала об этом, когда пришёл папа. Он не взбесился, как мама. Она всегда шутит, что он единственный ирландец без темперамента. Он был расстроен, и одновременно поражён, не поняв, как кто-то мог так наброситься на незнакомого человека. И он больше беспокоился обо мне и о том, как я всё это восприняла. И, так как я не хотела, чтобы он волновался, я снова повторила все свои уверения, что всё хорошо, настаивая, что меня не могли напугать бессвязные слова выжившей из ума старушки.
После этого мы тихо ушли, ни у кого из нас не было настроения ужинать вне дома. К тому времени, когда мы вернулись, солнце садилось прямо за домом, удачно оттеняя его на фоне заката. Я обожаю наш дом. Мама спроектировала его, получив разрешение от компании Сан-Клауда снести ту лачугу, что они построили для предыдущего смотрителя.
Подъезжая к дому, вы не смогли бы разглядеть его. Он полностью сливается с лесом, как если бы он стоял тут вечно. Это двухэтажный изменённый бревенчатый дом, с огромными окнами и стеклянной крышей, так что, когда заходишь в него, нет ощущения, что ты «внутри». И ещё в доме пахнет лесом, даже когда окна в плохую погоду закрыты.
Каждый этаж окружён террасой. И прямо сейчас на нижней террасе кто-то сидел — и этот кто-то Дэниэл, играющий в свою приставку, и Кенджи, растянувшаяся у него на коленях. За ним стояла сумка с вещами.
Когда мы подъехали он встал.
— Получил твоё сообщение. — Сказал он, когда я выбралась из машины. — Больно было?
— Не совсем, — сказала я. — Вероятно из-за того, что я не смогла сделать тату из-за того, что я ведьма.
— Я бы им сказал… — он прервался. — Ты сказала «ведьма»?
— Ха-ха.
— Ты серьёзно?
— Типа того. Я объясню всё позже.
— Привет, Дэниэль. — сказала мама.
— Привет. — он кивнул папе, потом показал на сумку. — Ничего если..?
Он не сказал «мой отец опять напился и мне нужно где-то переночевать» ему и не надо было этого говорить.
Мама сказала:
— Кончно ничего.
— У тебя же всё ещё есть наш ключ? — сказал папа.
Дэниэл пожал плечами.
— Есть, но на улице хорошо. — Даже если бы шёл проливной дождь, он ждал бы на террасе. Дэниэл ведёт себя забавно в подобных случаях. У него есть какие-то непоколебимые понятия о том, что хорошо, а что плохо, и даже если у него есть ключ, он не зашёл бы без нас.
Мы положили сумку Дэниэла в свободную комнату. Он остаётся у нас по крайней мере раз в месяц, иногда на несколько дней, поэтому было бы правильнее оставить какие-нибудь вещи здесь. Но Дэниэл отказался. Думаю, он надеется, что каждый раз, когда ему нужно остаться у нас, — последний. Его надежды никогда не оправдываются.
Мы вышли на улицу, чтобы я смогла проверить животных. С боковой стороны дома, на террасе растянулся Фитц, наслаждаясь последними лучами солнца.
— Папа тебя пожалел, не так ли? — сказал я. — Это здорово, но ты ничему не научишься, если мы просто продолжим сгонять тебя с деревьев.
Фитц, щурясь, поднял голову и зевнул. Дэниэл засмеялся и пригнулся к нему, почесал его за ушами с кисточками и вокруг шеи. Фитц перекатился на спину и Дэниэл почесал его живот.
— Ой-ёй, — сказала я. — Если ты получишь…
— …царапину, то это будет моя вина. Знаю.
— Если простой кот царапает — уже плохо, а рысь в два раза больше обычного муара. Если он сильно ударит, крови не избежать.
Хотя, Фитц всегда хорошо себя вёл рядом с Дэниэлом. Обычно он хорошо себя ведёт. Он чувствует, что Дэниэл любит животных. Мы так познакомились. Через неделю после нашего переезда, Дэниэл принёс раненную белку. Предыдущий смотритель лечил раненных животных, и Дэниэл узнал, что это часть его обязанностей. А то, что пятилетний мальчик один делал в дремучем лесу, полном хищников, что-то да говорит о степени родительской заботы в семье Бьянчи.
Когда он принёс белку, я спросила папу можем ли мы позаботиться о ней. После разговоров об охране животных и о том, что в конце придётся отпустить животное (а не приручать) мои родители согласились. Так я обнаружила свою страсть к сохранению дикой природы. И так я обрела первого друга в Салмон Крик.