Грядущий Аттила

Мы все знаем — или хотя бы с детства помним — радость игры. Но мы редко обращаем внимание на то, что любая увлекательная или азартная игра непременно содержит в себе элемент преодоления какой-то чужой воли, воли "не-я". Все спортивные игры, борьба, бокс, скачки — самый наглядный пример, здесь преодолеваемая воля соперника предстаёт перед нами энергично и неоспоримо. Игра охоты, игра рыбалки, игра погони за бабочками тоже имеют вполне зримый объект преодоления — воля бегающей, летающей, плавающей и водоплавающей добычи. Но даже когда человек просто занят разгадкой кроссворда, решением шахматной задачи, пасьянсом или складыванием головоломки, он находится в состоянии противоборства — с невидимым составителем — сочинителем — задачи или просто с хаосом, который сопротивляется попыткам упорядочения.⁷

Мы любим побеждать — с этим никто не станет спорить. Но "побеждать" всегда означает "преодолеть чужую волю". Почему же мы так изумляемся, когда сталкиваемся с предельной формой преодоления воли живущего рядом с нами человека, с предельной формой победы над ним — немотивированным убийством? Почему кидаемся искать причины, дурные влияния, ошибки воспитания, горькие обиды? Почему зовём на помощь психиатров и требуем от них изобрести какой-нибудь "синдром" с головоломным названием, которым бы мы могли заслониться от простой и страшной истины:

Человек способен наслаждаться убийством как таковым, способен совершать его без всяких посторонних побудительных причин и мотивов.

Авель ничем не обидел Каина, ничем не угрожал ему. Каин убил его потому, что "грех лежал у дверей его сердца" и он не захотел "господствовать над ним" (Бытие, 4:7). Конечно, Священное писание скотоводов-иудеев выставляет злодеем Каина-землепашца, а невинной жертвой — пастуха Авеля. Авель умер бездетным. Наши гены приводят нас к Каину.

Мы всеми силами уворачиваемся от этой простой истины только потому, что вся наша воспитательная традиция, со времён Века просвещения, учит нас: естественные порывы человека — превыше всего. И если допустить, что жажда убийства притаилась среди естественных порывов человека, что же станется с главным догматом нашей гуманистической веры?

Нужны высокие и прочные стены морали, религии, законов, чтобы удерживать этого зверя в человеческой душе. Война и бунт знаменуют временное крушение стен — тогда-то зверь вырывается наружу и показывает свои клыки. Однако и мирные времена не оставляют нас без ярких примеров. Конечно, когда подросток входит в школу с папиным ружьём в руках и открывает огонь по одноклассникам и учителям, мы спешим объяснить это тем, что его дразнили товарищи, а учителя ставили заниженные отметки. И когда какой-нибудь маньяк стреляет в президента или кинозвезду, причина якобы ясна — жажда мировой славы. И уволенный почтальон, конечно же, имел основания гоняться с пистолетом за своими бывшими сослуживцами по всему почтовому отделению. У Иосифа Козинского и Тимоти Маквея бродили в мозгу радикально-завиральные идеи — они и толкнули их на страшные деяния.

Но вот что нам делать с так называемыми "серийными убийцами"? Как объяснить их? Сколько ни старались психиатрические светила навесить ярлык какой-нибудь болезни на Давида Берковица ("Сын Сэма"), Теодора Банди, Джеффри Дамера, Андрея Чикатилло и прочих, ничего не выходило. Сам тот факт, что они так долго и умело уворачивались от армии полицейских, разыскивавших их, говорит о вполне нормальном функционировании умственных способностей. Они переходили от одной жертвы к другой, не испытывая никакой личной ненависти, выбирая их часто наугад, спеша воспользоваться стечением "удачных" обстоятельств. Конечно, воспалённый эротизм играл свою роль в какой-то части этих преступлений. Но куда деть тогда Чарльза Мэнсона, который посылал на убийства своих подручных? Или тех двух американских снайперов, которые убивали незнакомых им людей из гнезда, сделанного в багажнике автомобиля? Они не только не могли прикоснуться к своим жертвам, но даже не видели их лиц. А с тем неутомимым москвичом, который убивал гуляющих в парке пенсионеров ударом молотка по голове и потом обиженно доказывал следствию, что нет, его жертвы исчисляются не жалкими четырьмя десятками, а рекордными шестью (2007)? А с корейским студентом, расстреливавшим в упор своих сокурсников и преподавателей в университете Вирджинии (2007)?

К длинному списку "серийных" убийц, взятому из криминальной хроники, мы можем и должны добавить список владык, поддавшихся сладострастию убийства после прихода к власти. Калигула, Нерон, Домициан, Борджиа, Иван Грозный, Сталин, Мао Цзе-дун, Кастро, Иди Амин, Пол Пот и тысячи им подобных — поменьше — все демонстрируют нам, как увлекательно бескорыстно может бушевать эта страсть, направленная на уничтожение беспомощных подданных.