Грязь

Живот неприлично громко урчал — девочка снова забыла поесть. Все в комнате уже спали или делали вид, только женщина на нижней койке в углу смотрела что-то в наушниках. Аничку она раздражала: даже через наушники были слышны глупые диалоги и закадровый смех из ее сериала.

Девочка залпом выпила пол-литра воды из своей литровой бутылки; чувство голода немного притупилось. Постепенно стала засыпать; голоса из наушников соседки по комнате становились все менее различимыми и все более далекими, а в какой-то момент и вовсе почти превратились в белый шум.

Внезапный голос заставил ее проснуться.

— Ограбь его!

Анита открыла глаза и поняла, что ее сердце бьется с небывалой скоростью.

— Ограбь его, Вики, — донеслось из наушников. — Вынеси все из его чертового дома, старикан это заслужил!

Ее словно ударило током. Почему она услышала это именно теперь? Почему услышала именно это? Неужели это ее собственные мысли нашли выражение во внешнем мире и отыскали свою хозяйку здесь, в темной хостельной комнате на шесть человек?

«Никто не заслуживает такого», — постаралась успокоить себя девушка, но то темное, что поселилось в ее душе днем, уже разрасталось у нее внутри. Аничка вспомнила тошнотворный запах немытого тела, исходящий от деда Жени, и невольно поморщилась. «Он отказал мне в помощи, якобы у него негде жить. Я помню его квартиру! Она богатая, большая. Ему просто плевать на меня».

III

С утра Анита уже была уверена: она ограбит дедушку Женю. Если ночью это даже звучало страшно, то утром превратилось в почти что здравую мысль — старик был богат и, очевидно, скуп; такие люди как никто напрашиваются на какое-нибудь преступление.

С самого пробуждения девочка рыскала в интернете в поисках подходящего реквизита. План был предельно прост: припугнуть старика ненастоящим оружием, заставить отдать деньги, пригрозить убийством, чтобы не обращался в полицию. Оставалось найти где-нибудь пистолет или что-то вроде, который выглядел бы, как настоящий.

Раздобыть такую игрушку оказалось не так уж и сложно; Аничка даже уложилась в девятьсот рублей, потратив на детский (но утяжеленный и скопированный с настоящего) ПМ всего треть остававшихся у нее денег.

Следующим утром она забрала свою покупку из пункта выдачи и поспешила в гостиницу — нужно было открыть и проверить приобретение, пока в комнате никого не было. Пистолет оказался и правда довольно тяжелым; на его коричневой ручке была отчеканена звезда, а внутри металлического дула оказалась резьба для глушителя. В представлении девушки оружие выглядело и ощущалось в руке именно так — значит, дед тоже не должен был заметить подвоха.

Времени размышлять не было — заканчивались последние сутки пребывания Аниты в хостеле, так что кроме квартиры дедушки Жени идти ей было попросту некуда.

Последние деньги решено было потратить на такси. Ехать до дома старика было долго и дорого, но выбора не было: в метро проверяли людей с рюкзаками. Мало ли что?

Уже подойдя к квартире писателя, она задумалась: вдруг его нет дома? Однако ж раздумывать было уже поздновато; девочка резко, как перед глотком водки, выдохнула и нажала на кнопку. С той стороны двери завибрировал звонок, затем послышалось неторопливое шарканье.

— Кто там? — было слышно, как старик отодвинул крышку глазка и, наверное, смотрел сквозь него, пытаясь идентифицировать фигуру на лестничной клетке.

— Я, дедуль!

Поворот ключа. Еще поворот. Дверь открыта.

— Проходи, дорогая, — дедушка Женя как-то по-необычному вяло поковылял на кухню, — сейчас чайник поставлю.

Анита разулась и принялась осматриваться. С тех пор, как она была здесь в последний раз, квартира будто обмельчала и заросла хламом и пылью. По всем стенам стояли обшарпанные шкафы и полки, доверху заполненные книгами и газетами; кое-где в углах прятались текстильные сумки, набитые то печатными изданиями, то посудой, то еще каким-то дерьмом. Из туалета воняло сыростью, из ванной тоже; даже мыть руки там было противно. По пути на кухню девушка заглянула в ту комнату, где собиралась жить: теперь в ней не было даже кровати, зато весь пол был уложен теми же сумками непонятного содержания.

Сердце сжалось. Что-то темное внутри вдруг увеличилось в размерах — и тут же скукожилось до размеров морского ежа.

— Иди, иди, красавица моя, — позвал дед. — Чайник кипит.

— Иду, дедуль, — крикнула девочка и послушно пошла на кухню.

За чаем старик долго извинялся за то, что не смог пустить ее к себе жить, и сетовал на теперешнюю несчастную жизнь; с тех пор, как погиб сын, он жил отшельником в своей квартире и выходил из дома лишь ради писательского кружка при библиотеке. Что-то темное внутри Аниты превратилось в маленький обиженный комок и захотело заплакать.

— Память подводит, — пожаловался дедушка. — Представляешь, Аничка, дал соседу взаймы — и забыл совсем. А там сумма такая круглая! Пятьдесят тысяч дал. Потом в записной книжке, хорошо, нашел карандашиком записанное. А так бы и не вспомнил — и он бы и не отдал бы.