Грязная буйная штучка (ЛП)

– Плевать на пункт об отношениях, между нами не будет никакого общения до тех пор, пока ты не признаешь, что вчера повел себя, как настоящий мудак.

Сэл хихикает и отпивает немного воды. Если Харлоу удобно обсуждать это здесь, то, блин, прекрасно.

Облокотившись локтями на стол, я говорю:

– Вчера я повел себя, как настоящий мудак.

Довольно долго Харлоу изучает меня, смотрит на мой рот, лоб, глаза. Она опускает голову и водит пальцем по своему стакану, о чем-то задумавшись. После чего, слегка дернув одни плечом, она нарушает этот идеальный момент.

– Думаю, вам с Сальваторе лучше начать обсуждение.

***

Часть ланча, связанная с работой, прошла очень успешно. Сэл задал миллион вопросов, и я с легкостью ответил на каждый из них, предоставляя ему много информации, часть из которой он даже не додумался бы обсудить. Подписав контракт – и получив пятизначную сумму гонорара – я могу немедленно начать работу, давая советы по сценографии и другим ключевым моментам фильма. Я немного ошеломлен, что за последние три недели моя жизнь повернулась на 180 градусов.

Часть ланча, связанная с Харлоу, была кошмарной. Она вела записи, конспектируя практически каждое слово, сама задала несколько вопросов, но после нашего маленького представления в начале встречи, она снова старалась не смотреть на меня.

Но это было лучше, чем я ожидал. По правде говоря, я думал, она будет избегать меня все время и не позволит при Сэле решать наши личные вопросы. Но в итоге она не могла не флиртовать со мной, заставляя меня чувствовать уверенность, что я принял правильное решение заехать к ней в отель после обеда.

Когда открылась дверь ее номера, я решил, что ошибся дверью, и Лола решила меня разыграть и кинуть. Но потом в этой незнакомой женщине я узнал Харлоу, она была в огромном банном халате, с полотенцем на голове, а на лице что-то белое и застывшее…

– Ты скупила всю маску в «QUE»? – спрашиваю я.

Она наклоняет голосу, сузив глаза, от чего месиво на ее лице потрескалось.

– Чего ты хочешь, Финн?

Чего я хочу? Ее. Я хочу, чтобы она открыла дверь пошире и впустила меня. Мне хочется развязать ее пояс, снять этот халат и поцеловать ее. Хочу, чтобы мы снова были вместе, и это длилось больше двенадцати часов.

Но сначала…

– Я хочу, чтобы ты смыла маску, а то, кажется, что у тебя лицо сейчас потрескается.

Вздохнув, она захлопывает дверь прямо перед моим лицом.

Коридор кажется мне просто бесконечным, и я задумался, перед сколькими мужиками тут захлопывали двери. Блять, это очень популярный отель. И мне кажется, перед многими.

Я поднимаю руку и снова стучу.

Она довольно долго не открывает, как будто отошла, после того как закрыла дверь.

Но дверь распахивается, и Харлоу сразу же идет в ванную.

– Заходи. Садись, куда угодно, только не на кровать. Не смей раздеваться, выглядеть милым и даже не думай трогать мое белье.

Я направляюсь к стулу, едва сдерживая смех.

– Я ее смою, потому что пора, а не потому, что ты так сказал. Если бы она не начала сушить кожу, я бы ее оставила, чтобы сократить твой визит и позлить тебя, козлина, – она уходит в ванную, закрывает дверь, и я слышу шум воды, когда она отправляется в душ.

Матерь божья.

Надеюсь, она меня простит.

Харлоу возвращается через десять минут, снова одетая в халат, мокрые волосы распущены, а на лице ни грамма маски. Я замираю, мне кажется, что я забыл, как дышать, глотать и моргать. Она выглядит бесподобно.

– Ты трогал мое белье? – подойдя к чемодану, спрашивает она.

С усилием я закрываю рот, вдыхаю, сглатываю и, таким образом, могу говорить:

– Конечно. Еще потер его о свою потную грудь.

Она фыркает и окидывает меня убийственным взглядом.

– Не заигрывай со мной. Я зла на тебя.

Моя улыбка тут же исчезает.

– Я знаю.

Достав из чемодана щетку, она начинает расчесывать волосы, глядя на меня.

– Знаешь, как тяжело на тебя злиться, когда ты тут сидишь и вот так выглядишь.

– Вот так – это хорошо? – я оглядываю себя: на мне выцветшая футболка, потертые джинсы и любимые старые красные кеды. По мне, так я одет просто, но то, как она на меня смотрит, заставляет чувствовать себя особенным, словно на мне смокинг. И от этого я немного расслабляюсь.

– Тебе так легче? – тихо спрашивает она и добавляет: – Видеть меня в дорогом ресторане или в шикарном номере с маской на лице, нежели на своей лодке?

Я напрягаюсь снова.

– Харлоу, я злился на тебя. Поэтому и вел себя, как мудак.

– Знаю, и я тебя уже простила. Если кто-то из близких извиняется, мне этого достаточно.

– А я не такой, – сознаюсь я. – Ты уже ушла, когда я тебя простил.

Она втягивает в рот нижнюю губу и начинает ее посасывать, широко раскрыв глаза и выглядя очень ранимой. Она даже не подозревает, что смотрит на меня так, от чего мне хочется вскрыть грудную клетку, и пусть она увидит, как быстро бьется мое сердце.

Я наклоняюсь вперед, осматривая комнату.

– Ты знаешь, та ночь в Вегасе была первой, когда я ночевал в отеле.

Она замирает, задерживая дыхание.

– Даже во время «Разъезжай и Сооружай»?

– Да. Многие так делали, но мы ночевали либо у знакомых, либо в палатках.

– Ого… это …