Грязная буйная штучка (ЛП)

Она расстегивает все пуговицы, запускает руку мне в боксеры и, сдавленно вздохнув, оборачивает руку вокруг моего члена. Мне нужно, чтобы эти чертовы джинсы были у меня на щиколотках, а ее ноги вокруг моей талии.

Нужна ее кожа, ее звуки и отрывистое дыхание на моей шее. Мне необходим ее вкус на моем языке и…

– Я теперь на таблетках, – говорит она между дикими посасывающими поцелуями. – Я начала их принимать с того дня, как начались месячные.

– Твою мать, – застонал я. – Это самые лучшие слова в мире.

Она смеется, спуская мои джинсы, и я скидываю их вместе с обувью и прижимаю ее к стене.

– В следующий раз я буду медленнее, – говорю я и кладу руку ей между ног. Провожу пальцем по клитору, потом ниже, по ее невероятной влажности. Ебать. – Позже мы оба насладимся, но сейчас просто…

– Замолчи, – на сдавленном выдохе говорит она. – Я знаю.

Я приподнимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг себя, она, не двигаясь, наблюдает, как я опускаю между нами руку и трусь об нее головкой. Вверх и вниз, едва входя – блять, блять – и выходя.

– Смотри на нас.

Она резко задерживает дыхание.

– Я смотрю.

Легкое движение ее тела, и вхожу и выхожу из ее тела с мучительным блаженством. Мои руки дрожат от того, как сильно я хочу вонзаться в нее, но она неправильно понимает мои действия.

– Я понимаю, что для тебя отели в новинку, но на кровати этим заниматься гораздо удобней.

Смеясь, я делаю два шага и опускаю ее на кровать, и тут же ложусь сам, чтобы не расставаться с ней ни на секунду.

Ее ноги у меня на бедрах, и она притягивает меня еще ближе, направляя меня в себя так медленно и горячо, что мне даже приходится остановиться, когда наши бедра соприкасаются, потому что ей-богу, я готов кончить уже в эту гребаную секунду.

Она смотрит мне прямо в глаза, наши лица достаточно близко, и у нас одно дыхание на двоих: вдох выдох. Я приподнимаю подбородок и слегка целую ее, все происходящее слишком интенсивно, но я не могу отвернуться. Никогда ничего подобного я не испытывал. Мне хочется сказать ей об этом, но это прозвучало бы так банально и плоско. Это чувство настолько сильнее, чем эти затасканные слова; никогда и ни у кого ничего подобного не было.

– Ты создана для меня, – говорю я ей.

– Да, – кивает она, и ее верхняя губа блестит в теплой комнате, возможно, это от напряжения между нами и потребности двигаться и ощущать глубже. Но я просто в ужасе, что если едва подамся назад, тут же кончу.

Харлоу извивается подо мной, потирается и трахает меня, а я замираю, пытаясь привести мысли в порядок, но это уже проигранная битва. Понимаю, что мы оба долго не продержимся. Я такой твердый, и уже на грани. Она такая трепещущая, горячая и чертовски влажная, я вижу, как ее грудь покрывает румянец; она может кончить менее чем за минуту таких трений.

Она опускает ступни на кровать и выгибается, я скольжу руками ей под плечи, зарываюсь пальцами ей в волосы и прижимаюсь лицом к этим влажные прядям. И вот так, лежа подо мной, прижатая мною сверху и полностью мною заполненная, Харлоу трахает меня, как еще никогда в жизни. Ее ногти впиваются в мою задницу и держат меня на месте, пока она кружит и покачивает бедрами – ее тело сжимает меня так крепко, так влажно вокруг меня, так прекрасно, срань господня – задыхаясь у моей шеи от собственных движений, она рычит и трется именно там, где ей нужно, сжимает и потягивая мой член, желая кончить. Она хрипит, когда я погружаюсь чуть глубже, ее рот как раз у моего уха, и она стонет с каждым словом, даря их только мне.

– Так хорошо, – ловя ртом воздух, говорит она. – Боже, так хорошо.

Я на волоске, жду, когда услышу ее частое дыхание и жадные маленькие вздохи – она всегда так делает, когда кончает.

– Давай, малышка, – подгоняю ее.

Она всхлипывает, стонет, впивается ногтями мне в кожу и с расслабленным выдохом кончает так сильно, что дрожит в моих руках, затягивая меня за собой. И я не могу больше оставаться неподвижным. Я подаюсь назад и ударяю обратно, жестко трахаю ее длинными, торопливыми толчками, и когда я сам начинаю кончать, она снова кричит мне в шею.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу сдвигаться с нее, но я килограммов на сорок тяжелее ее, поэтому скатываюсь и падаю рядом с ней на матрас.

– Ты знаешь, какие грязные покрывала в отелях? – говорит она, задыхаясь.

Я закрываю глаза, все еще чувствуя жидкое тепло под кожей.

– Что?

– Люди, которые занимаются сексом в отелях…

Я переворачиваюсь и закрываю ей рот ладонью.

– Ш-ш-ш.

Она хихикает под моей рукой, облизывает ее и, блять, я опять лежу на ней, щекочу ее, закидываю ее руки за голову и посасываю ее подбородок, шею, грудь. Меня окутывает облегчение, словно ворвавшийся в комнату из открытого окна ветер: мы снова вместе. Дела налаживаются, пусть и не тем способом, каким я хотел, но все же мы не потеряем свои лодки. Моя жизнь движется вперед, любовь всей моей жизни сейчас обнаженная лежит подо мной, и все будет хорошо.

Но в уме возникает один вопрос, который мы так еще ни разу не обсудили.

– Как чувствует себя твоя мама?