Грязная буйная штучка

— Да неужели? — похоже, он не удивлен.

— У меня еще не было парня, который бы заставил меня кончить. Без моей помощи.

Я игнорирую его самодовольную ухмылку, когда говорю это. Но я стараюсь скрыть, что внутри меня все отчаянно дрожит, что я переполнена ощущениями, когда он касается меня. Но, возможно, пусть он увидит. Может, это заставит его захотеть сегодня превзойти самого себя.

— Чтобы было понятно, — шепчу я. — Я использую тебя только для секса.

Финн заводит руку за мою голову, и в ожидании его первого прикосновения мои глаза закрываются, а чувства обостряются. Он осторожно собирает мои волосы, едва касаясь моего затылка, и наматывает их на кулак.

— Тогда поцелуй меня для начала.

Он держит меня за волосы, я пытаюсь, но не могу пододвинуться ближе.

Пытаюсь еще раз, но он все еще держит меня, улыбаясь прямо возле моих губ. Я закрываю глаза и провожу рукой по его голому животу вверх к груди. Его кожа такая горячая. Он твердый, гладкий, соски напрягаются под моими ладонями, и когда я провожу по ним ногтями, он резко шипит и ослабляет хватку на моих волосах. Мне знакомо это чувство, но все же не совсем: на этот раз секс не быстрый, не неуклюжий, не пьяный и не спонтанный.

Он осознанный, и у нас впереди весь день.

По крайней мере, я на это надеюсь. Неопределенность в связи с его делами здесь немного беспокоит, но тут же забывается, едва мои руки двигаются к его шее, и мой рот обрушивается на его. Со стоном он скользит губами по моим, окунает язык внутрь, и все становится лихорадочно жарким. Он толкает меня, разворачивает, ведя дальше по коридору и, спотыкаясь, мы с силой прижимаемся к стене, где он нависает надо мной.

— Прошлой ночью я хотел съесть твою киску, — говорит он прямо мне в ухо. — Я и сейчас хочу. Хочу, чтобы ты дико извивалась у меня на лице. Что ты об этом думаешь?

Я думаю, что это превосходный план.

Пока Финн ведет меня по коридору, я насчитываю три спальни — совсем небольшие — и его самая дальняя окнами выходит на боковую улицу. Она довольно пустая, с большой кроватью Икеа у стены и комодом напротив нее. Его чемодан стоит прямо у двери шкафа. Спрятанная от солнечного света, эта сторона дома прохладная. Мы останавливаемся всего в паре сантиметров друг от друга. Идущее от его груди тепло растет с каждым жарким вздохом. Я практически задыхаюсь, мое сердце бешено стучит.

Я редко когда чувствую себя испуганной — и будь я проклята, если позволю парню взять над собой верх — но когда в комнате находится этот альфа-самец, я сама не своя. Забросив кухонное полотенце на другое плечо, Финн переводит взгляд от моего рта к моей шее и ниже. Мои соски напрягаются под тоненьким платьем, и он облизывает губы, одобрительно рыча.

— В этот раз я собираюсь связать тебя, — говорит он мне, спуская лямку с моего плеча. Его губы путешествуют по моей шее. — Как тебе идея?

Я моргаю, чувствуя, что немного застигнута врасплох. Я… Хочу ли я этого? Меня никогда не связывали. Но если честно, я не сильно удивлена, что Финн этого хочет. В Вегасе, а потом и в Канаде он был как грубым, так и нежным в равной степени — сильнодействующее сочетание. Он шлепал меня, удерживал руки над головой и сдерживал оргазмы, когда замирал во мне, и целовал так нежно, что в итоге я с криками кончала. После чего он выходил и своим ртом заставлял меня кончить снова.

В нашу первую ночь мы занимались сексом всего один раз, пока не отключились, но продолжался он целых три часа. Финн называл это шотами — как стопка текилы — а прямо сейчас я хочу ему отдаться.

— Мне нравится.

— В прошлый раз ты появилась неожиданно, и я просто хотел трахаться, — говорит он. — Сейчас же хочу наслаждаться и смаковать. Конечно, если ты никуда не торопишься.

Я качаю головой и закрываю глаза. Это так приятно — передать все в его руки. Я отброшу беспокойства и позволю себя связать, облизать и оттрахать так, что не смогу ходить. Я плохо знаю его, чтобы довериться полностью, но вот собственное тело могу отдать без оглядки.

— Ну так что? — почти резко спрашивает он и чуть наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Нет, — мой голос едва слышен, и я прочищаю горло. — Мне никуда не нужно.

Он кивает, идет к своему шкафу и достает с верхней полки длинную красную веревку.

— И с чего это у тебя в шкафу веревка? — мой голос звучит громче и пронзительней.

— Не хотел оставлять ее в грузовике, — улыбается он. — Это очень хорошая веревка.

Я, конечно, сомневаюсь, что люди с пляжа Пасифик понимают, что лежащая в его грузовике веревка очень хорошая, но я не жалуюсь. Я рада, что ему не пришлось идти за ней.

Когда я смотрю на нее, то понимаю, что ее не используют на суднах. Она мягкая и сделана из шелковых нитей.

— Ты возишь с собой шелковую веревку для постельных игр? Мне стоит хорошенько погуглить тебя, Финн?

Он немного смеется и кидает ее на постель.

— Я был уверен, что в итоге ты окажешься здесь голой, пока я тут, — он слегка поднял подбородок, указывая мне, что делать.

— Самоуверенно.