Грязная буйная штучка

Он осматривается.

— Здесь полно народу. Друзья приходят создать массовку. Что мы и сделали.

Мне стоит пойти с ними, я уверена, что будет весело, но мне хочется быть дома и ухаживать за мамой.

— Ты сегодня уезжаешь или завтра? — спрашиваю я его.

— Эм-м… — он смотрит на Анселя, который, наклонив голову, ждет с забавным выражением лица. А Миа стоит с широко раскрытыми глазами, словно я граната, а Финн собирается выдернуть из меня чеку.

Он почесывает подбородок.

— На самом деле, я останусь у Оливера еще на две недели.

* * *

Мои мысли сейчас, словно колода карт, которую я перетасовываю и потом складываю по порядку. Я не могу зацикливаться на маминой операции в ближайший понедельник. Не могу думать о возможных секс-приключениях с Финном. Мне не хочется ходить по магазинам, заниматься серфингом и даже есть. А моя работа с частичной занятостью просто смешна. Так что сейчас суббота полдень, и я в доме родителей, одетая в купальник и готовая плавать в бассейне, пока мои конечности не онемеют. По крайней мере, я могу быть поблизости и не прятаться.

Очевидно, у папы точно такая же идея. Он заканчивает заплыв и выныривает, опираясь локтями на бортик бассейна, когда видит меня. С его наполовину седых волос на загорелую кожу стекает вода, он сдвигает очки на лоб и, закрыв глаза, поднимает лицо к небу. Я бы все отдала, лишь бы не видеть папино беспокойство.

Я сажусь возле него и опускаю ноги в воду. Мы сидим в тишине, пока он восстанавливает дыхание.

— Привет, Тюльпанчик.

— Привет, дружище.

Я погружаюсь в воду, наслаждаясь холодной сентябрьской водой. И, вынырнув на поверхность, спрашиваю:

— Давно тут зависаешь?

Он смеется без особого веселья, снимает очки и бросает их на полотенце в нескольких футах от него.

— Да не особо, — папа все еще немного задыхается. Он просто в невероятной физической форме, должно быть, плавает, как маньяк. — А ты?

Я пожимаю плечами. По какой-то причине я чувствую, что не могу быть такой же потрясенной, как папа. В конце концов, папа всегда был более активно принимающим участие в моем воспитании родителем. Мамина карьера была на пике, когда мне было всего два года, и пошла на убыль, только когда я поступила в колледж. Во время моей учебы на втором курсе папа получил свой первый Оскар. Он безумно нас любит, я всегда этому поражалась, но мама всегда была для него солнцем, луной и звездами.

— Ты сегодня идешь в офис? — спрашиваю я.

Он улыбается, явно поняв мой отвлекающий маневр.

— Да, но всего на час. Думаю заняться новым проектом с Сэлом. Он задержит меня дома до апреля, это точно.

Сальваторе Марин — продюсер, режиссер, близкий друг папы и его деловой партнер. Я знаю, вопрос о работе очень тяготит папу: как сбалансировать рабочее время и в то же время быть рядом с мамой. Он часто бывал в разъездах, и, я уверена, что мысль надолго уехать от мамы его просто пугает.

— Звучит хорошо, — кратко отвечаю, подвинувшись к солнцу.

— Мне кажется, тебе понравится фильм, — его улыбка сразу меняется, становится озорной и настоящей. — Он о парнях на лодке.

— Ой, очень смешно, — я брызгаю на него. Я соскучилась по его смеху и легким улыбкам, так что если подтрунивание надо мной по поводу Финна или другого парня сделает его счастливее, он может развлекаться столько, сколько ему захочется.

— Так чем ты вчера занималась?

Я быстро ныряю под воду, чтобы намочить волосы.

— Была у Лолы.

Чувствую, как он смотрит на меня и ждет. Он привык, что я делюсь подробностями.

— И как? Повеселилась?

— Да, было нормально, — я пытаюсь увильнуть от ответа и смотрю на него, щурясь от солнца. — Кстати, забавно получилось… Финн тоже там был.

Я вижу, как поднимаются его брови.

— Значит, Финн, да?

Я всегда полагалась на папино мнение, чтобы разобраться со своими делами, переживаниями или приключениями.

Так что он был в курсе всех подробностей моей поездки в Вегасе: как мы встретились в баре, напились и поженились. Конечно, он знает только сокращенную версию: я рассказала, что мы просто вместе днем сходили и все аннулировали.

Также он знает, что я летала к Финну на один день. И когда папа услышал, что Финн тоже вчера был на вечеринке, он сложил два и два.

— Это было неплохое отвлечение… — бормочу я и чуть тише добавляю: — Хотя ничего особо и не было.

Папины глаза заблестели, он еле сдерживается, чтобы не начать меня поддразнивать.

— Так он приехал на грандиозное открытие?

Я киваю, пропуская ту часть, что Финн останется в городе на пару недель. Я сама не знаю, как реагировать на эту новость: радоваться или злиться. У меня сейчас и так достаточно мыслей в голове, поэтому не знаю, стану ли я специально искать встречи с ним.

Папа наблюдает за мной, как я рисую каракули мокрым пальцем на бетонном покрытии. Я никогда не скрывала он него свой интерес к парням, девчачьи драмы, страхи или простые жизненные переживания. Пока я росла, мы договорились, если случится что-то важное, я сразу же приду к нему, и папа не будет читать мне лекции, осуждать или, как мама называет, показывать «Покровительственную Латиноамериканскую Ярость».