Грязная буйная штучка

Взяв кофе и тихонько поблагодарив, я отворачиваюсь и смотрю в сторону. Почему я так себя веду, как рассерженная и отверженная женщина?

— Почему ты злишься? — тихо спрашивает он.

— Просто очень занята.

Он не обращает внимания мой ответ.

— Это потому, что ты явилась ко мне в Ванкувер, одетая в один плащ, хотя на дворе была середина июля, и я оттрахал тебя до хрипа? — его легкая ухмылка говорит, что он даже не допускал, будто я злилась именно из-за этого. И он был прав.

— А, ты про тот день, когда ты не смог нацепить хоть немного одежды и отвезти меня в аэропорт?

Он заморгал, резко приподнимая голову.

— Я пропустил свою смену, когда ты появилась. Я никогда так не делал. Через минуту после твоего отъезда я ушел на работу.

Ого, а это новая информация. Я не могла стоять спокойно и смотреть ему прямо в глаза, поэтому перевела взгляд на прохожих.

— Ты мне этого не говорил.

— Я говорил.

Чувствуя раздражение, я снова смотрю ему в лицо.

— Нет.

Он вздыхает, снимает бейсболку, взлохматив свои непослушные волосы, и снова надевает ее.

— Ладно, Харлоу.

— Все равно, что ты тут делаешь? — спрашиваю я его.

И тут до меня доходит: Ансель приехал навестить Миа, и скоро будет открытие магазина Оливера «Downtown Graffick», буквально завтра. Канадец Финн, парижанин Ансель и австралиец Оливер, наши женишки из Вегаса снова вместе. Хотя мы четверо сразу же аннулировали наш брак, Миа и Ансель решили попробовать остаться женатыми. Лола и Оливер подружились, их объединяет любовь к комиксам и графическим иллюстрациям к книгам.

В общем, нравится нам это или нет, мы с Финном будем частью этой банды неудачников. Нам нужно оставаться воспитанными людьми и, желательно, одетыми.

— Точно, — бормочу я. — Открытие в эти выходные. И ты для этого приехал.

— Я понимаю, что они не продают Cosmo и Seventeen, но тебе стоит заглянуть, — говорит он. — Магазин и правда замечательный.

Я подношу чашку к носу и вдыхаю аромат. Черный и ничем не разбавленный. Идеально.

— Конечно, я приду. Мне нравятся Ансель и Оливер.

Он прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть улыбку.

— Так значит, ты злишься из-за такси.

— Я не злюсь. И это не ссора влюбленной парочки, просто у меня плохое утро.

Прищурившись, он оглядывает меня с ног до головы. Он так чертовски наблюдателен, что я краснею, и по его вновь появившейся улыбке мне становится ясно: он понял по моему виду, что я не ночевала дома.

— У тебя волосы взлохмачены, но по тебе не скажешь, что ты получила все, что хотела.

— Ой, да иди ты в…

Финн подходит ближе с этой приводящей меня в ярость полуулыбкой.

— Скажи «пожалуйста», и я сразу войду.

Засмеявшись, я толкаю ладонью эту прекрасную накаченную грудь.

— Уйди с дороги.

— Потому что ты сейчас этого хочешь?

— Потому что тебе нужно в душ охладить мыслишки.

— Послушай, — смеясь, говорит он. — Я не буду за тобой бегать, но нам придется часто видеться, так что давай вести себя, как взрослые люди.

Он разворачивается и уходит, не дожидаясь моего ответа, и я слышу, как срабатывает сигнализация на его грузовике, и открывается дверь. Скорчив рожицу, я показываю ему средний палец, пока он не видит. Хотя мое сердце часто бьется от выброса адреналина.

Финн садится в тот же вишневый грузовик, что и был припаркован тогда возле его дома. Только сейчас он весь в грязи и пыли, словно на нем проехали много миль. Если он здесь только на выходные, почему он приехал на машине от самого Ванкувера?

У меня нет много времени, чтобы обдумать это, отвлекает сигнал телефона. Вытащив его, я вижу мамино сообщение:

«Ты можешь вернуться домой прямо сейчас?»

* * *

Я всегда все исправляю.

Когда мне было четыре, я порвала любимую мамину цепочку, когда ее примеряла. И провела три часа в домике на дереве, пытаясь ее починить, хотя получилось скрепить только пару колец.

В тот год, когда Миа сбил грузовик, и ее чуть не парализовало, я была рядом с ней каждый день. Все лето она провела в гипсе от пояса до кончиков пальцев ног. И когда она в чем-то нуждалась, я была наготове. Я приносила ей диски и нелепые молодежные журналы, красила ей ногти и зашла так далеко, что стала тайком таскать всякие нелепости из ее комнаты — винные коктейли, ее парня Люка, кошку — просто чтобы она улыбнулась. Когда отца Лолы отправили в Афганистан, и он вернулся — потрясенный и растерянный, и ее мама оставила их — я бегала в магазин за продуктами, чтобы они об этом не беспокоились. И когда Ансель не смог придумать, как все исправить с Миа, я снова вмешалась.

Если моим друзьям что-то нужно, я всегда помогаю. Если кто-то из моих близких не может справиться с проблемой, я всегда нахожу решение. Не знаю, правильно это или нет, но я такая.

Когда вернулась домой, я села возле своей младшей сестры напротив родителей в нашей обычно полной света и пространства гостиной — которая сейчас больше напоминает склеп — и почувствовала тревогу. Мы обычно очень шумные, но сейчас все молчат. Я даже поздоровалась шепотом. Шторы открыты, но в комнате словно какая-то дымка, темная и мрачная.