Грязная Гарди (СИ)

Изуродованный месяц снова взглянул на поселок и округи, но сейчас в его свете никто не нуждался. Светло было, как днем. От горевшей усадьбы занимались ближайшие дома, а люди с ведрами казались карликами, пытающимися потушить ад. За рекой неподвижными глыбами вздымались покрытые тайгой холмы, и где-то там, среди валежников и замшелых сосен, пробиралась зверюга с ведьминым сыном, который должен был быть жив. В мертвецов Новая Гарди отказывалась верить.

Если не оторвала голову ему в воде, значит, убивать не собиралась, неловко утешила она себя. Может, и не сожрет. Может, они давно знакомы, и тогда слухи про оборотня — вовсе не слухи. Какая-то тварь завелась в этих землях, и похоже, имела виды на ее парня.

— Я тебя найду, — прошептала Гарди в темноту. — Где бы ты ни пряталась, отыщу и заберу того, кто мой.

К Асу подбежала Мона, взглянула с ненавистью на Гарди и принялась рыдать над стонущим братом. Еще пара людей окинули ее злобными взглядами, и она поняла, что еще немного, и никакие боевые навыки не спасут ее от озверевшей толпы, потерявшей кров и жаждущий найти виноватого. А кто, как не ведьмин сын, устроил пожар, отомстив за свое утопление? И кто, как не его жена, должна за все ответить.

Влюбленная в Аса девица и Мона снова подняли головы, ища Гарди. Вероятно, чтобы бросить ей слова ненависти и проклятий. Но той уже на обрыве не было. Укрывшись в зарослях незнакомых желтых цветов, пахнущих терпко, тянувшихся высоко, Гарди пошла окраинами, двигаясь к месту, где горел так и не ставшим ей родным дом. Близко подойти не удалось — жар охватил ближайший лес и луговину, где она с мальчишками играла в футбол. Кажется, это было в прошлой жизни.

Прислонившись к стволу еще целого дерева, стоявшего поодаль от другой растительности на пригорке, Гарди беспомощно глядела, как догорают остатки усадьбы. От сада уже давно не осталось и следа. Переводя взгляд на бегающих по горевшей деревне людей, она подумала было, что должна к ним присоединиться и попытаться хоть как-то помочь. С одной стороны, все жители собрались на разборки с Киром, и пламя вряд ли застало кого-то спящим, но с другой стороны, всегда вмешивался случай.

И тут она увидела, как из одного охваченного пламенем сарая выкатывают телегу. По улицам метались люди, лошади, скот и домашние птицы, но Гарди сумела разглядеть, что именно за груз спасали селяне. То были розы, с любовью выращенные Киром и обреченные на жаркую смерть. Телега уже горела. Какое-то время ее поливали водой, но потом люди побежали к домам. Между тем, что тушить — родной кров или украденный товар, она бы тоже выбрала дом.

Вот так бесславно закончилась ее попытка измениться и начать все заново. Сомнений не было. Как только она встретит утро, вместе с ней увидит рассвет и Грязная Гарди, которая мысленно размазывала кровь врагов по лицу, украшая себя любимым боевым гримом. С кем она собиралась сражаться, было неважно. Законной жизни в королевстве Альбигштайн не вышло, в Старой Город она ни за что не вернется, ее путь пойдет косой дорогой, которая закончится обрывом и бездной.

Пообещав себе найти Кира, Гарди на самом деле не верила, что этот ее последний мост к нормальной жизни не сгинул в пожаре.

— Умри, сучка! — крикнула обезумевшая Хризелла в перепачканном сажей платье. Дом женщины сгорел. Гарди видела, как рухнула его крыша, в тот самый момент, когда прислонилась к дереву, чтобы понаблюдать за пожаром собственного недолго счастья.

Селянка бежала на нее со штакетиной, оторванной от забора, и Гарди ужаснулась той ненависти, которая прячется в людях, потерявших все и ищущих возмездия. Что-то не то было с жителями Голубого Ключа. Гарди приехала сюда за человеческой жизнью, а погрузилась в пучину страстей, отразивших ее мрачное прошлое.

Она отскочила, даже не став особо защищаться. Об ответной атаке не могло быть и речи. Беглого взгляда хватало, чтобы понять, что сил у Хризеллы осталось немного. Ее хватит на пару-тройку движений, а потом женщина рухнет на землю от усталости и отчаяния. Это было видно по ее выпученным глазам, широко открытому рту, беспорядочному дыханию и рукам, дрожащим так, что казалось, будто она трясет штакетиной в диком, шаманском танце.

Гарди уклонилась. Повторила снова. И снова. А в третий раз ей не повезло. Сосредоточившись на Хризелле и ее горе, Гарди забыла о самом главном, чему ее учила прошлая жизнь — о самозащите. Была ли то горящая головешка, принесенная злым ветром от самой усадьбы, либо сухая ветвь, отломившаяся с дерева не в то время и не в том месте, но удар по голове Гарди получила такой, что рухнула, даже не успев ни о чем подумать. Последнее, что она видела, была Хризелла, которая с прокушенными от злобы губами, неслась к ней с занесенной над головой штакетиной с явным намерением ее проткнуть.

Темнота, накрывшая Гарди после ярких огней, была ослепительной.

Глава 18. Чудовище