Грязная Гарди (СИ)

— Я родилась в публичном доме, — Гарди вдруг запнулась, понимая, что не может произнести слово «шлюха». — Моя мать была… жрицей любви. Я росла среди других детей, которые изредка рождались в том гнилом храме, чтобы потом занять место родительниц. То был очень большой храм, в котором продавалась не только любовь, но и человеческие души. Мать подсела на дурь, да так крепко, что однажды не смогла работать. Клиент разозлился, и ее убили. Мне было тринадцать, я знала, что меня ожидает и готовилась к этому. Моя мать не была плохой женщиной. Она думала, что обеспечила мне работу, и что я, по крайней мере, не умру голодной смертью, как все те дети, которые рождались в трущобах. Сначала ко мне пришел Хозяин. Он всегда «пробовал» новых жриц. Я порезала ему лицо и выткнула глаз, прежде чем меня повязали. Наверное, мне повезло, потому что Хозяин пришел не один, а со зрителями. И среди них был тот, который вытащил меня из этого храма, чтобы бросить в другую яму. Ему понравилось, как я дерусь. Он заплатил Хозяину огромную сумму и велел называть себя «боссом», мол, у нас будут чисто деловые отношения. Тем не менее, они начались с постели. И тут мне повезло снова, потому что боссу я в постели не понравилась, и меня оставили в покое. Двенадцать лет жизни я провела по колено в крови, иногда — буквально. Боссу принадлежала Арена Смерти, где устраивались зрелищные и жестокие бои на выживание. Мне предложили выбор: обратно в публичный дом или на залитый кровью песок, под жадные глаза публики, платившей целые состояния за право смотреть на чью-то смерть. Пленных не брали, а раненных добивали там же. Я выбрала Арену, где потеряла человеческую сущность, получив прозвище Грязной Гарди. Многие думали, что я заключила сделку с дьяволом, продав ему душу за свои победы. Я одержала бесчисленное множество побед, каждая из которых обрывала чью-то жизнь. Через шесть лет я выплатила Боссу всю сумму, которую он отдал за меня публичному дому, да еще и с процентами. Думала, что уйду, но не смогла. Без Арены я была просто убийцей из трущоб — без чести, без семьи, без будущего. Но ничто не длится вечно, и победы стали даваться труднее. Что-то изменилось, я не помнила, что именно, но мне стало сложно ломать шеи и перерезать глотки. Босс не хотел меня терять и отдал в бои без смертельного исхода. Там я и встретила Сальвию, которую тогда называли Кровавой. В нашей первой драке она так отделала меня, что я надолго угодила в больницу. Доктор был «свой», знал, кого латает и кому сколько осталось. До сих пор гадаю, с чего это он проникся ко мне симпатией, только целитель этот разоткровенничался. Мол, я в любом случае не жилец. Босс не хотел, чтобы меня убил кто-то на арене и собирался сделать это сам, в торжественной обстановке, чтобы я умерла в расцвете сил. Это была известная практика. Так убивали всех «старожил», кто начинал много проигрывать. Но в моем случае был еще и «джокер» — опухоль в моей голове. Не злокачественная, но с высоким риском стать ею, если меня продолжат бить этой головой по разным поверхностям. Когда я сражалась на арене, мне было плевать, убьют меня сегодня или завтра. Но именно в тот момент, когда я услышала о скорой смерти из уст эскулапа, то поняла, что всегда лгала себе — я любила жизнь! И люблю ее сейчас. Я хотела жить, а потому начала оттягивать свое выздоровление, притворяясь, что мне еще плохо. Может, доктор и разгадал мои намерения, но, по крайней мере, не препятствовал. А потом случилось наследство. Если говорить про «вовремя», то это был тот самый момент. Первым я подкупила эскулапа, дальше была охрана и много других людей. Я сбежала вечером, когда босс был занят на боях, билет был уже куплен, и поезд в ту же ночь умчал меня в Голубой Ключ. А утром на перроне я встретила тебя. В три слова уложиться не удалось, но я расскажу тебе о любом отрывке моей жизни, когда ты попросишь. Нет никаких тайн. Я попросила тебя жениться на мне, потому что босс грозился лишить меня гражданства и насильно вернуть обратно. Замужних дам королевство охраняет лучше. Но правда в том, что я всегда надеялась, что наш фиктивный брак станет настоящем.

Кир долго молчал, гладя ее по голове, словно пытался найти ту опухоль, которая могла перечеркнуть их счастье.

— Доктор сказал мне, что образование совсем крошечное и может исчезнуть, если я буду вести себя благоразумно, — успокоила его Гарди. — Я именно так и делаю. Берегу свою голову. Теперь твоя очередь. Кто такая Луха? В моей жизни было много чудовищ, но, как правило, с человечьим обличьем. Почему тебе нельзя в Альбигштайн? Откуда ты родом, если Готия не была твоей матерью? Почему отвергал любовь местных женщин, не завел семью? Можешь, сколько угодно притворятся «стесняшкой», но ради еще одной ночи с тобой я продам душу, да и любая бы так сделала.

— Может, я ждал тебя? — спросил Кир, и его голос был и хриплым, и нежным одновременно. — Я тоже все расскажу, только пообещай, что не уйдешь от меня после.