Грязная игра

Майкл улыбнулся. Мы чокнулись бутылками, выпили по глотку, и я положил руку на стол.

Он бросил взгляд на мой рукав и медленно выдохнул. А затем сказал:

— Давай, помогу.

С его помощью я избавился от плаща. Когда снимали рукав, всю руку и запястье пронзали яростные вспышки боли. Наконец я смог разглядеть свою руку.

Кость не торчала наружу, но казалось, что она порвёт кожу от малейшего толчка. Моё предплечье распухло как колбаса. Выступающую кость окружали фиолетовые пятна, а по коже пошло что-то вроде волдырей. Майкл взял мою руку, расположил на столе и начал осторожно обследовать её кончиками пальцев.

— Перелом запястья, — сообщил он спокойно.

— Ты что, теперь врач?

— Был санитаром во время службы в армии, — ответил Майкл. — Видел много переломов. — Он поднял взгляд и спросил: — Ты, конечно, не хочешь ехать в больницу?

Я покачал головой.

— Конечно же нет, — повторил он и потрогал руку ещё пару раз: — Думаю, кость не раздроблена.

— Можешь вправить?

— Скорее всего. Но без рентгеновского аппарата мне придётся делать это на ощупь. Если я сделаю что-нибудь не так, срастётся криво.

— Большая часть этого оборудования выйдет из строя, даже если я просто войду в комнату, — возразил я.

Он кивнул.

— Сразу, как закончим, надо будет зафиксировать запястье.

— Не знаю, могу ли я себе это позволить.

— Без вариантов, — ответил он прямо. — Если я наложу повязку, стоит тебе повернуть руку, и кости опять переместятся. Или закрепляем запястье, или концы костей будут скоблить друг друга вместо того, чтобы срастаться.

Я поморщился.

— Может, обойдёмся повязкой?

— Слишком сильный отёк, — пояснил он. — Придётся наложить шину и ждать, пока опухоль спадёт и можно будет сменить её на гипс. Я могу позвонить доктору Баттерсу.

Его предложение заставило меня содрогнуться:

— Он… типа немного опасается меня в данный момент. И ты знаешь, насколько он не любит работать с ещё живыми людьми.

Майкл на мгновение нахмурился, внимательно изучая моё лицо, потом сказал:

— Понятно, — кивнул он и добавил: — Подожди здесь.

Он встал и вышел в заднюю дверь, ведущую в его мастерскую. Вернулся он быстро, принёс с собой ящик с инструментами и поставил его на стол. Он вымыл руки и приложил несколько антибактериальных полотенец к моей руке. Затем взял меня за запястье и предплечье своими большими сильными руками.

— Будет больно, — заметил он.

— Да ну, — сказал я.

— Отклонись назад и тяни руку на себя, — он принялся тянуть одной рукой, другой мягко надавливая на кость.

Оказалось, даже мантия Зимнего рыцаря имеет свои пределы. Или так, или в ней сели батарейки. Тупая боль билась глубоко внутри моей руки, похожая на ту, которую вы ощущаете, когда ваши конечности немеют в ледяной воде, только во много раз сильнее. А я слишком устал, чтобы кричать.

И кроме того.

Я это заслужил.

Спустя минуту ужаснейших ощущений, Майкл выдохнул и сказал:

— Думаю, что она встала на место. Не шевели рукой.

Я сидел, тяжело дыша, неспособный даже ответить.

Майкл начал оборачивать мою руку бинтами, сначала его руки двигались медленно, но со всё возрастающей уверенностью — старые рефлексы давали о себе знать. Затем он взял кусок листа алюминия, который принёс из мастерской, бросил на мою руку беглый взгляд и с помощью плоскогубцев ловко согнул его в форме жёлоба. Он положил в него мою руку, оставив снаружи пальцы. Шина охватывала большую часть моей руки, от запястья до локтя. Майкл снял её и ещё немного подправил угол изгиба, прежде чем снова приложить к моей руке. Затем плотной тканью зафиксировал шину на моей руке.

— Ну, как? — спросил он, когда закончил.

Я проверил очень, очень осторожно:

— Не могу шевелить запястьем. С этим определённо возникнут проблемы.

— Правда?

Я говорил так беспечно, как только мог:

— Да, не могу шевелить запястьем. Что мне делать, если вдруг возникнет смертельно опасная ситуация, решить которую я смогу, только пошевелив левым запястьем? Это может произойти. Честно говоря, я не уверен, как это вообще может не произойти.

Он сел обратно, решительно глядя мне в лицо.

Я оставил шутливый тон.

— Спасибо, Майкл, — сказал я. Глубоко вздохнул. Не было никакого смысла говорить что-то ещё. Должно быть, это моя сломанная рука подкинула мне идею открыться кому-либо. — Я должен идти.

Я начал подниматься со стула.

Майкл взял свою трость, поймал мою лодыжку рукоятью и мягко выдернул из-под меня ногу. Я хлопнулся обратно на стул.

— Гарри, сколько раз я спасал твою жизнь? — спросил он глубокомысленно.

— Кучиллион.

Он кивнул.

— Я что-нибудь просил у тебя взамен?

— Ничего. Никогда.

Он снова кивнул:

— Совершенно верно.

Мы долго просидели в молчании.

Наконец я произнёс совсем тихо:

— Не уверен, что я всё ещё один из хороших парней.

Я сглотнул.

Он слушал меня.

— Как я им могу быть после всего того, что сделал? — спросил я.

— И что ты сделал?

Я с минуту обдумывал ответ.

— Ты знаешь о Мэб. Кем я теперь стал. Какую заключил сделку.

— Я также знаю, что ты сделал это, чтобы получить необходимую силу для спасения жизни своей дочери.

— Ты не знаешь о Сьюзен, — сказал я, встречаясь с ним взглядом. — Я убил её, Майкл.