Грязная война

Наша газета вместе с организацией “Репортеры без границ” выражает свою скорбь в связи в кончиной нашего двадцативосьмилетнего друга и коллеги Норбера Конаты. Его тело было обнаружено 3 апреля около часа ночи в краденой машине, потерпевшей аварию на бульваре Лумумбы, в пятнадцати километрах от Киншасы. Машина возвращалась из аэропорта Нджили, о краже было заявлено владельцем, бригадиром служащих аэропорта. Свидетели утверждают, что видели людей в масках на серой машине, которая преследовала автомобиль Н. Конаты, и слышали выстрелы из автоматического оружия. Напомним, что на нашего коллегу уже было совершено покушение, когда он делал репортажи о президентских выборах. Напомним также, что это уже второе убийство журналиста за восемь месяцев. “Конго Глоб” приносит самые искренние соболезнования родным и близким нашего талантливого друга, о котором мы скорбим.

Статья сопровождалась фотографией журналиста – улыбающегося парня в светлом костюме перед зданием “Конго Глоб”. Пока Ингрид читала, Тексье отыскал фотографии. Туссен и Норбер в дни мира и спокойствия. На нескольких снимках друзья стоят в компании красивой девушки. Некоторые снимки подписаны.

Тексье нашел несколько рисунков углем. Портреты Туссена и Норбера в разные периоды жизни. Художник сумел передать их характер. Туссен – энергичный, коренастый, немного балагур. Норбер – более серьезный, сосредоточенный, гибкое, но крепкое тело. По мере того как друзья взрослели, их темперамент проявлялся уже не так резко, однако Туссен навсегда остался человеком действия, а Норбер мыслителем. Под рисунками стояла подпись Мириам Конаты, сестры Норбера.

– Вы знаете, как с ней связаться?

– Нет, Мириам после смерти брата переехала. Она даже аннулировала свой телефонный номер. Я так и не смог с ней связаться. Ездил в Киншасу два года назад, но найти Мириам не удалось.

Тексье согласился одолжить им фотографии. Ингрид спросила, почему его сын носил другую фамилию. Лола перебила ее и извинилась за подругу: вопрос показался ей нескромным. Старик пояснил, что сына звали Туссен Тексье до тех пор, пока он не решил бросить учебу на юридическом, чтобы поступить на службу в полицию. Тогда ему было двадцать четыре.

– Вы не обиделись на него?

– Нет, это случилось, когда он выбрал Францию. Ради карьеры. И наверное, хотел подчеркнуть свое африканское происхождение. Чтобы держать все в равновесии.

Подруги пообещали держать Тексье в курсе расследования и откланялись. Завидев их, Зигмунд залаял.

– Боюсь, как бы песик не растерял с нами свое хорошее воспитание, – заметила Ингрид.

Антуан Леже разрешал далматинцу присутствовать в кабинете во время бесед с клиентами. Но, само собой разумеется, психоаналитик требовал от него строжайшей тишины. А теперь, вместо этого, он в ужасную погоду колесит с ними по всему Парижу.

– Это с тобой он его растеряет, – проворчала Лола.

–  What? [18]

– Было большой наглостью задавать ему личные вопросы. Я чуть со стыда не сгорела.

– Надо было определиться, чего ты хочешь! Когда ворошишь тайны прошлого, нет смысла делать это наполовину.

Лола с ворчанием спрятала фотографии в бардачок. Ингрид включила зажигание и поехала в сторону канала Сен-Мартен. На парковке Лола успокоилась.

– Извини. Просто меня потрясло, что Туссен от меня что-то скрывал.

– Да ладно. Я понимаю. Но ответь откровенно на мой вопрос.

– Давай, режь.

– Ты действительно уверена, что хочешь продолжать?

– Уверена. А что?

– А вдруг ты обнаружишь, что все куда хуже, чем ты можешь себе представить?

Таймер освещения закончил тикать. И избавил Лолу от необходимости отвечать. Стоянка погрузилась во тьму. Ингрид выключила фары.

– Ты чего?

– Применяю метод Туссена, Лола. Погружаю нас в коробку. Чтобы подумать. Разве ты не этого хотела?

– Не надо, включи. К черту эти коробки. Меняем метод. Нам нужен хороший прожектор. Даже если он осветит жуткую грязь. Поехали к тебе, обсудим при ярком свете.

– Почему ко мне?

– У тебя в холодильнике наверняка есть мексиканское пиво. Хватит уже портвейна.

– Еще нет и одиннадцати.

– Сама знаю.