Грязная Земля (СИ)

Рафик наблюдал, как Юливанна ведёт зевающего Пахана к директору. Судя по его виду, даже полчаса сна пошли ему на пользу. И директора он при этом не боялся. Ещё бы ему бояться. Тот его небось оближет, а Юливанне выговор сделает.

Через пять минут они вышли.

Судя по расстроенному виду Юливанны — примерно так и случилось, как ожидал Рафик. Ну а Пахан вышел взъерошенный, зевающий — но в его глазах появился смысл. И Рафику не понравилось, как Пахан поглядывает на него и его друзей. Впрочем, Бобик ходил на занятия с обычным классом, без специализации, поэтому сейчас Пахан был без него. Ну а Вадик до сих пор не появился. Неужели умер? Не хотелось бы… Наверное, ему до сих пор плохо.

— Народ, надо нам в туалет ходить всем вместе, — негромко сказал Рафик друзьям.

— Думаешь, эти уроды зажмут в туалете? — поёжился Лёшик.

— Ага, — вздохнул Рафик. — Есть у них такая тактика.

— Ну и что сделаем? Драться будем с ними? Не смешно, — упаднически ответил Петя.

— Ну… — Рафик замялся.

Не говорить же, что он теперь не такая лёгкая добыча.

— Разве что твоя мать на страже постоит, — деловито предложил Петя.

— Ага, а Алиса с телефоном снаружи, — также деловито предложил Лёшик.

Друзья стали тихо переругиваться, находя недостатки в идеях друг друга. Рафик молчал, идеи ему не нравились. Как минимум, с матерью переговорить надо сначала. Похоже — сегодня придётся пожертвовать драгоценными крупицами знаний и в туалет ходить во время урока.

Рафик так и сделал. И выйдя наружу — он первым делом осмотрелся вдоль коридоров, вспоминая обсужденный график работы матери. А вот она, мелькнула в больших окнах коридора напротив, не по графику, правда. Рафик побежал за матерью.

Сулима с ведром и шваброй в руках деловитой походкой зашла в туалет.

Оглядевшись, Рафик проскользнул в туалет за ней. Ему было чуть стыдно, что он как бы прячется за мать — но сейчас он не хотел конфликта. Туалет — место уязвимости. Недаром этим пользуются те же хулиганы, чтобы поймать жертву «без штанов». Как будто у них и так недостаточно преимуществ.

Трусливые шакалы.

Сделав шаг через предбанник с раковинами, Рафик вдруг осознал, что туалет кто-то уже занял. Он осторожно шагнул к двери из предбанника в туалет и прислушался.

В туалете кто-то простонал.

Раздалось мерное шлепанье. Очевидно — мокрая тряпка по полу. А затем — голос Сулимы:

— Нехорошо тебе?

— Ох… Плохо… — простонал бессильно мужской голос.

Голос Вадика.

— Кишки крутит, да? — снова голос Сулимы.

— Да…

— Боишься небось, что все за твоей спиной смеяться будут?

— Что?.. Чего?.. — ответил Вадик после паузы.

— Говорю, если не отстанешь от моего сына — завтра же над тобой вся школа смеяться будет.

— Да пошла ты… — простонал Вадик. — Мы его уроем… И тебя…

Раздался громкий удар деревом о металл и лязг металла. Вадик коротко вскрикнул:

— Ты чё, мля!.. Охренела?

Рафик не удержался — и коротко высунулся за дверной косяк — глянуть одним глазом. Сулима держала швабру с тряпкой наперевес, глядя на кабинку туалета. Дверь кабинки была грязно-мокрой, словно после удара шваброй — и чуть болталась. Две другие кабинки туалета были пусты, их двери болтались открытыми. На его глазах прикрытая дёрнулась внутрь, закрываясь плотнее. Рафик снова спрятался и прижался к стене.

— Ай-яй-яй… — Сулима цокнула языком. — Хулиганы замки сломали. Плохо, да?

Рафик вспомнил, как год назад в школе отремонтировали туалеты, и замки в том числе. А потом Вадик с Бобиком на спор выбивали двери — кто с одного удара выбьет.

Карма это бич.

— Отвали, тварь чёрножопая… — простонал Вадик. — Или твоему сыну хуже будет.

— Хуже чем тебе сейчас? — спросила Сулима насмешливо, а потом её голос вдруг стал непривычно жёстким. — Мой сын — это кусочек моей плоти, вырванный из меня. За него я сбежала в чужую страну. Вашу страну с вашими грязными туалетами. И если будет надо — я сделаю всё, чтобы его защитить.

Пауза.

— Всё сделаю. Терять мне нечего. А тебе — много чего.

— За базар… Ответишь, — простонал Вадик.

Сулима вздохнула. Её голос стал терпеливым:

— Ты что, готов, что девушки станут звать тебя Вонючкой и Грязной Жопой? Что тебя на вечеринки не позовут? Что у тебя за спиной смеяться будут?

Вадик не ответил, лишь снова простонал.

Голос Сулимы стал вкрадчивым:

— Сейчас ты немного опозорился — но это быстро забудут. Никто не узнает о нашем разговоре — просто отстань от моего сына. А вот если ты опозоришься сильнее…

— Плевать, что черножопые будут болтать. Не поверит никто! — слабо ответил Вадик.

— Только однажды появится фотография грязного туалета с подписью «кое-кто был здесь». А потом ещё раз и ещё раз. И тебе придётся сбежать, потому что уже никто не подаст тебе руки.

Молчание. Стон. И снова вкрадчиво:

— Но это же необязательно. Просто забудь о моём сыне. Тебе же есть кому показать свою удаль — вон сколько у вас грязных девок. А сына моего — просто забудь. Он же для тебя никто, мусор? Вот и не надо его замечать.

Молчание.

— Вот и хорошо, вот и думай. А я тут помою и пойду. Выздоравливай, дарагой!