Грязная жизнь (ЛП)

— Он…, — нерешительно спрашивает синьор Фалько, — он любил ее?

— Принял пулю за неё, — отвечает Юлий.

Я воспринимаю это как: «Конечно, он любил ее».

Синьор Фалько кивает, затем улыбается.

— И у меня есть внук?

Руки Юлия на мгновение сжимаются вокруг меня, прежде чем он ослабляет хватку, и в его голосе звучит нежность, когда он говорит:

— Ага. Его назвали в честь его папы и крестного отца. Антонио Юлий Фалько. Мы зовем его ЭйДжей. Ему четыре года, и он жутко умен.

— Ну, разве это не что-то? — Синьор Фалько улыбается, но он колеблется, и его глаза сияют. — Антонио Фалько третий.

За этим следует вдумчивое молчание.

Оно длится недолго, и Юлий его рушит:

— Дай мне немного времени. Я могу поговорить с Лекси. Посмотрим, что она думает о вашей встрече с внуком. Я уверен, что она была бы рада познакомиться с вами.

— О, нет, — заявляет синьор Фалько, качая головой. — Я не могу просить тебя об этом. Тебе придется рассказать ей о том, как я бросил сына. Скорее всего, она не захочет иметь ничего общего со мной.

Юлий кладёт руку мне на колено.

— Ты не знаешь Лекси. Она хороший человек. Дай мне поговорить с ней.

Игнорируя предложение, синьор Фалько смотрит на меня.

— Я разговаривал с Мандой вчера вечером. — Моё сердце пускается в пляс от интереса. — Она рада тому, что с тобой всё в порядке.

Глядя то на меня, то на Юлия, он спрашивает:

— Она хотела бы увидеть Алехандру сама, убедиться, что она в безопасности.

Моё сердце останавливается от волнения, когда я опускаю лицо, чтобы посмотреть на Юлия, надеясь, что ответ будет таким, которого я хочу.

Он смотрит на меня.

— Хочешь увидеться со своей подругой?

О, боже.

Я даже не могу говорить, мои губы дрожат, когда я отвечаю:

— Да.

— Я не вижу в этом проблем. — Он смотрит на Фалько с кивком. — Устрой это.

Если это какая-то дурацкая шутка, я ему это никогда не прощу. Но я просто не верю, чтобы Юлий смог сделать что-то настолько жестокое.

Благодарность накрывает меня, и я обнимаю его за шею и зарываюсь лицом в его тело, вдыхаю его, прижимаюсь к нему. Юлий принимает мою благодарность, когда нежная рука успокаивающе поглаживает мою спину вверх и вниз.

— Итак, — произносит синьор Фалько. — Что мы собирается делать с вашей ситуацией?

Легко подняв меня, Юлий вынимает что-то из заднего кармана и протягивает пожилому мужчине. Я поднимаю голову и сижу тихо, пока синьор Фалько читает бумагу.

Юлий отстраненно бормочет:

— Сообщи всем.

Хотя он кивает, синьор Фалько смотрит на меня, хмурясь, и объясняет:

— Я сделаю все, что в моих силах, но мне может быть трудно это объяснить, учитывая, что первый муж Алехандры был похоронен всего четыре дня назад.

Первый муж?

Что?

Стоя на слабых ногах, я вырываюсь из рук Юлия и с бледным лицом хватаю листок бумаги у синьора Фалько, молча читая.

И мой желудок переворачивается.

Моргая, глядя на Юлия, я хриплю:

— Мы женаты?

Глава 36

ЮЛИЙ

Я готов к этому.

Я не настолько глуп, чтобы поверить в то, что Алехандра обрадуется. Скорее, я даже уверен, что она будет в бешенстве. Если бы я мог объяснить ей, заставить её понять, что это жизненно важно, то она все поймет. Честно говоря, даже если она не примет этого, мне плевать.

Если она хочет, чтобы я чувствовал себя плохо или жалел, что манипулировал ситуацией в свою пользу, в нашу пользу, то она ошибается. Так поступают хорошие бизнесмены. Они берут дерьмовую ситуацию и находят способ извлечь из неё выгоду.

Она выглядит более чем просто красивой в её нынешнем состоянии бешенства, и я понимаю, что хочу побыть с ней наедине. Я поворачиваюсь к Антонио Фалько-старшему и бормочу:

— Тебе пора.

Он переводит взгляд с Алехандры на меня и с согласием кивает.

— Да, пора.

Алехандра не шевелит ни единой мышцей, когда Фалько обнимает её и целомудренно целует в висок.

— Я позвоню, чтобы дать знать, когда Манда сможет прийти.

Он оглядывается на меня.

— Я сам найду выход. Будем на связи.

Я слышу его, но не могу отвести глаз от Алехандры. Она в любой момент сорвётся, и это не то, что я хочу пропустить. За моей закрытой молнией дергается член.

Есть что-то такое в женщине с характером, женщине, которую нужно успокоить, приручить, это так чертовски сексуально, что я не могу отвести взгляд.

В тот момент, когда она слышит, как открывается и закрывается входная дверь, ее голова резко поднимается из покорной позы, а глаза вспыхивают.

— Как давно?

Было бы глупо сейчас играть с ней в игры. Без капли эмоций я заявляю:

— Через два дня после того, как ты упала на мои колени.

Она моргает, её выражение лица расслабляется, но только слегка. Держу пари, она не ожидала такого ответа.

— Я… — Алехандра запинается. — Как? Зачем? Я думала, это не взаправду или что-то в этом роде.

Я протягиваю ей руку, надеясь, что она подойдёт ко мне. Часть меня задаётся вопросом, уйдёт ли она и пойдёт своей дорогой, или она достаточно глупа, чтобы поверить в то, что я её отпущу.