Грязная жизнь

Прижав медведя под подбородок, она безэмоционально пялится в стену. Алехандра выглядит так по-детски, что мне приходится напомнить себе, что ее не надо утешать. Мы какое-то время молчим, а затем она неуверенно бормочет:

— Он не делал этого. — Затем сглатывает и шепчет: — Но что произойдет, если это он?

Прогресс. Наконец мы движемся хоть куда-то.

Я вздыхаю.

— Ничего хорошего, Алехандра. Я не полиция. Я всего лишь слежу за порядком в этом нелегальном мире. Если Дино виновен в смерти одного из парней вашего отца… — Я смотрю ей прямо в глаза и добавляю: — Его убьют.

Что-то между всхлипом и вздохом покидает ее горло. Подняв дрожащие пальцы к губам, она бормочет:

— Око за око. — Ясным взглядом она смотрит на меня. — И если… если… что произойдет, если я…?

Я пригвождаю ее взглядом. Не моргая, отвечаю:

— Если соврете, чтобы помочь мужу, я узнаю это. — Ее взгляд такой интенсивный, я спокойно добавляю: — И я убью вас обоих.

Ложь.

Это неправда.

Да ладно.

Её убьет Линг.

Я никогда не причиню боль женщине. Это не в моем характере.

Напряженное:

— Ох, — покидает ее губы. Зрачки расширены, я вижу страх в ее глазах, а пот выступает на ее лбу.

Но я замечаю кое-что еще. Ее мозг усилено работает. То, как ее глаза мечутся из стороны в сторону, а хватка на мишке усиливается… что-то надвигается.

Наконец, поле казалось целой вечности, она сдается мне. Ее губы дрожат, пока она выдает то, что я уже слышал от Мигеля:

— Дино другой. — И хотя в ее глазах стоят слезы, она продолжает уверенным голосом: — Он любит меня.

Если я и сомневался, то, что я увидел внизу, подтвердило это.

Она смотрит на меня, выражение ее лица такое изнуренное.

— Он любит меня. — Только на сей раз, когда она говорит это, отчаяние пронизывает ее голос. Как будто говорит не о чем-то прекрасном, а о чем-то ужасном.

Слезинка катится по ее щеке, но она не сдается эмоциям. Алехандра поднимает руку и вытирает ее. И должен сказать, я впечатлен. В этой крошечной женщине очень много силы. Даже слепой способен разглядеть это.

Понимая, что у меня осталось мало времени, прежде чем придет Дино, я делаю шаг ближе, но оставляю ей личное пространство, и затем вновь спрашиваю:

— Где Дино был в ту ночь?

АЛЕХАНДРА

Бог, наконец, услышал мои молитвы.

Я борюсь с желанием истерически засмеяться и запрыгать от радости на кровати.

Мои слезы настоящие. Но, вероятно, они не из-за того, о чем думает Юлий Картер.

Я так устала от этой жизни.

Двадцатичетырехлетняя девушка не должна так себя чувствовать. Она должна быть беспечной, счастливой.

Ох, что бы только я ни отдала за жизнь обычной девушки.

В действительности я бы отдала все.

Я хочу эту жизнь. Хочу так сильно, что практически чувствую свободу на кончике своего языка, когда говорю:

— Дино сделал это.

Юлий пригвождает меня не верящим взглядом, но я не колеблюсь.

На один шаг ближе к свободе.

Я держусь уверенно и шепчу:

— Дино убил Рауля.

И, может быть, бог пощадит мою душу.

Глава 7

ЮЛИЙ

— У нас есть работа.

Линг поднимает взгляд со своего места возле Дино, ее улыбка на алых губах медленно меркнет.

— Точно. — Переводя взгляд с меня на Дино, она кладет руку на его предплечье. — Простите меня? Дела зовут.

Взглядом он поглощает меня.

— Ты так и не сказала, для чего ты здесь.

Удаляясь, она с улыбкой говорит:

— Всему свое время, мистер Гамбино.

Подойдя ко мне, она бормочет:

— Паршивый ублюдок.

Ее слова застают меня врасплох. Есть всего парочка мужчин, которые не нравятся Линг по определенным причинам. Это значит, они полные мудаки. Но у них есть члены. А Линг любит члены. Линг очень любит члены.

Как только мы заходим в кабинет Мигеля, он поднимает голову.

— Ну?

Не существует легкого способа сказать такое.

— Поговорил с твоей сестрой. С ней не все в порядке. Женщине нужна помощь. Не знаю, что именно, но что-то ее тревожит.

На лице Мигеля отражается боль, но всего на мгновение, прежде чем гнев заполняет его. Он встает и рявкает:

— Я знал. Я, черт подери, знал это. — Успокаивая себя глубоким вдохом, он на выдохе спрашивает: — Что она тебе сказала?

Опять же не так легко сказать.

— Сказала, что Дино убил Рауля.

И тут Мигель практически буквально ломается. С шокированным выражением лица он откидывается на спинку кресла и щипает себя за переносицу.

— Бл*дь. No bueno (прим. перев.: Нехорошо). — Убрав рук от носа, он выпучивает глаза, смотрит на меня, стиснув челюсти, и злобно шипит: — Что ты сделал?

Линг делает шаг вперед и бормочет:

— Мне не нравится ваш тон.

Почему это заводит меня? Всем надо успокоиться. Я кладу руку на плечо Линг и смотрю Мигелю прямо в глаза.

— Я так не работаю. Никогда не давил на женщину в своей жизни и не собираюсь начинать. — Нуждаясь в его понимании, я говорю: — У меня у самого есть сестра, мужик.

Он выглядит так, будто хочет мне поверить, но просто не может.

— Так она просто взяла и сказала, что он сделала это? Так легко?

Ох, я понимаю, о чем он, и если бы я был им, я бы тоже сомневался в своих словах. Я был бы удивлен так же, как и он.

— Да, именно так.

Линг можно назвать голосом разума, когда она говорит: