Грязное мамбо, или Потрошители

Аутсайдер полусидел на диване, удобно, расслабленно. Рядом стоял поднос с несъеденной едой. Голова покоилась на подушках, на губах застыла легкая улыбка. Мы подошли ближе, уже зная, что Эсбери мертв.

На его колене лежала желтая квитанция.

— Надо идти, — сказал я. — Он нам уже не поможет.

Бонни трясло — от гнева, от страха, я не знаю.

— Они убили его!

— Кто-то убил, — согласился я. — Это их работа. Я же тебе рассказывал. Я же…

— Вон квитанция. Они что-то забрали.

Ясное дело, забрали. Несмотря на свой статус аутсайдера, некоторое время назад Эсбери взял кредит в маленькой компании в Сент-Луисе, независимой специализированной фирме, производящей, в частности, желчные пузыри. Абсолютно бесполезный орган, вживляется только тем, кто хочет выпендриться. Искусственный желчный пузырь — вершина механической гордыни и ее апофеоз.

— В этом весь Эсбери, — всхлипнула Бонни. — Вечно стремился оказаться впереди всех…

Его живот вскрыли — висел отвернутый лоскут кожи, кишки немного выпирали из разреза. Крови было совсем немного, почти вся впиталась в диван. Экстракцию выполнили мастерски, с хирургической точностью; здесь действовал не потрошитель, а специалист четвертого, а еще вероятнее — пятого уровня.

Мои подозрения тут же подтвердились. Внизу квитанции красовалась знакомая подпись, нацарапанная большими буквами а-ля Джон Хэнкок; скорее знак, чем роспись.

На ленч к Эсбери заглянул Джейк Фрейволд.

Бонни проснулась, спросила, который час. Я велел ей спать дальше, поскольку еще рано, а ей нужен отдых. Она не знает, какой вираж я собираюсь заложить. Не знает, что я буду мертв прежде, чем она обнаружит мое отсутствие. Что через час поцелую ее в губы в последний раз. Я ей не лгу, просто не хочу палить свой план.

Мы решили подключиться к «Призраку» мертвого Эсбери. Нам с Бонни хотелось уйти, да и объективно следовало убираться оттуда, но наши с Эсбери судьбы тесно переплелись, и что бы с ним ни случилось, мы должны были это знать. К счастью, «Призрака» Джейк не тронул. Система была абсолютно исправная, современная и мощная; все, что Эсбери испытал и пережил перед смертью, сохранялось в памяти искоргана. Шишки белого металла, бугрившиеся на шее и черепе, поблескивали, ожидая, чтобы в них воткнули провода и включили.

— Ощущения можно испытать только по отдельности, — напомнил я Бонни. — Что выбираешь?

— Звук, — сразу сказала она. — Не хочу этого видеть.

Не знаю, ожидал ли я, что Эсбери шевельнется, когда мы подошли к нему с проводками в руках, готовые вторгнуться в то, что было его мозгом, но он просидел всю процедуру без движения, со своей так и не завядшей на губах улыбкой. Я несколько минут вспоминал, что нам рассказывали на семинарах про «Призрак», пытаясь определить, какие металлические узлы ведут к определенным участкам искусственного мозга. Я не хотел подсоединить очки к вкусовым ощущениям или наушники к зрительному центру; день выдался нелегким и без визуализации вкуса редиски или прослушивания цвета крови.

На этот раз я довольно легко надел контактные линзы и смотрел, как Бонни срывает наушник с провода, снимает часть собственного уха и вставляет оголенный конец в открывшуюся розетку. Итак, мы воссоединились — электрический триумвират, ожидающий зрелищ и разговоров.

Пришлось немного покопаться скальпелем, но мне удалось найти пульт управления «Призрака» в ямке под подбородком аутсайдера. Там не было счетчика событий или кодового управления, зато имелась ускоренная перемотка. Схватив Бонни за руку — «это как кино, просто мелькают картинки», — я нашел кнопку воспроизведения и с силой ее вдавил.

Передо мной поднос с едой. Его — тоже передо мной — держат две руки. Комната раздвигается, когда я иду, обтекая меня по бокам, по мере того как Эсбери подходит к дивану. Я заметил, что бумажные ширмы стоят как обычно, разделяя рабочие зоны, а не выстроены в тот жутковатый коридор. Видимо, это было сделано позже.

Вскоре я сидел на диване и готовился приступить к еде. Противоположная стена гостиной отъехала в сторону, открыв старый телевизор. Он включился — огромный экран с выпуклыми краями — и зарябил с невероятной скоростью.

— Он что-то напевает, — сказала Бонни. Казалось, ее голос исходит из телевизора.

— Просто сидит и ест, — отозвался я. — Ничего еще не происходит.

Еда на вилке поднялась к тому месту, где должен находиться рот. Я невольно засмотрелся — зрение Эсбери сильно отличалось от моего. Вероятно, он вставил себе искусственные глазные яблоки с высоким разрешением для полного контакта с «Призраком», поскольку даже с двух-трех шагов каждый кусочек яйца и тоста был виден с идеальной четкостью, до малейшей крошки.

— Шум, — произнесла Бонни. — Удар, треск.

Одновременно картинка резко сместилась влево. Я даже покачнулся, ловя руками воздух. Это напоминало интерактивный костюм, когда тебя вводят в стрелялку или видеосъемку и смотрят, сколько ты продержишься. Но квартира была пуста, ничто не изменилось, и Эсбери опять повернулся к экрану.