Грязнокровка (СИ)

— Я понимаю, что вам нужно время, чтобы прийти в себя, но нам необходимо задать вам несколько вопросов. — Лицо папы выглядело безжизненным, словно вместе со мной умер и он. — У нас есть все основания полагать, что это не случайная смерть.

Рука папы дрожала, когда он молча приглашал гостей внутрь, а моё сердце болезненно сжималось. Они понимающе кивнули и последовали в кухню, проходя сквозь меня. Все вчетвером они сели за обеденным столом, гнетущую тишину нарушил мужчина с испанской фамилией:

— Мистер Уокер, вы последним временем не замечали ничего странного в поведении вашей дочери? У неё были какие-то проблемы? Может у вашей дочери были враги?

— Нет, — слабо ответил он, сжимая рукой всё тот же телефон.

— Она не рассказывала вам ничего странного накануне? Может её кто-то преследовал или она жаловалась на что-то? — подхватил детектив.

— Нет… Хотя погодите! — Он будто воссоздав в своей памяти картину произнёс:

— Она позвонила после церемонии вручения диплома и спросила дома ли я… — каждое его слово давалось с трудом. — Мы разговаривали, договаривались о встрече… И Вики… Она…

Андреа поднесла ему стакан с водой:

— Выпей, должно стать легче. — погладив по спине, прошептала она. Папа кивнул и осушил стакан, а затем продолжил.

— Она сказала, что какой то странный мужчина пристально наблюдал за ней. Больше ничего не знаю…

— Я тоже видела странного человека сегодня на этой церемонии, — Саммерс села обратно на своё место. Заметив страдальческое выражение лица мужчины, она перевела внимание копов на себя. — Какой-то фрик, в пальто и в уродской шляпе. Жара на улице, а он в пальто… Я очень хорошо запомнила его. Этот придурок оставил вмятину на моём пикапе, когда выезжал с парковки на чёрном минивэне.

«Это точно он!»

Полицейские оживились и полностью переключились на Саммерс. Я молча сидела у стены, поджав колени к груди, лишь всхлипы рушили моё молчание. Папа сидел с поникшим лицом, его руки дрожали, а глаза наполнились слезами, которые он так умело держал до момента, когда одна предательская капля не скатилась вниз по щеке и не упала на теплую руку. За ней ещё одна, ещё, и ещё… Он уже не сдерживал эмоций и когда полицейские уже собрались уходить, он схватил испанца за рукав его рубашки и прошептал дрожащими губами:

— Пообещайте, что он… кем бы он не был… кто бы за него не заступался… ответит сполна за то, что он сделал с моей девочкой…

— Он ответит, папуль! Я ему глаза вырву и в жопу ими нафарширую, он будет страдать, но ответит за то что сделал со мной! — прошипела я сжимая челюсти. — За то что он сделал с нами…

Я знала, что меня никто не услышит. Собрав остатки сил, на негнущихся ногах последовала за полицейскими в машину — даже не смогла повернуться, чтобы попрощаться — грудь душила невыносимая боль. Я не могла больше здесь находиться, и к тому же подозревала, что копы знают куда больше чем говорят.

— Бедный мужчина, — Гонсалес разместился на пассажирском сидении. — Сначала жена, потом дочь… И при таких аналогичных обстоятельствах, что даже странно.

— Это было 16 лет назад, убийца матери покончил с собой через год, — детектив пристегнулся и завёл машину. — Всё же жалко девчонку, не пожила ещё толком, а уже какой-то урод забрал у неё право быть женой, матерью и дожить до старости. Не люблю такие дела, начинаю неосознанно быть предвзятыми.

Ком в горле и слёзы всё ещё не давали мне возможности спокойно дышать. Я смотрела на мужчин сквозь зеркало заднего вида.

Другой коп лишь кивнул и краем глаза посмотрел на зеркало и наши взгляды пересеклись так, что на секунду мне показалось словно он меня заметил. Он повернул голову на заднее сидение, но никого не увидел, лишь тряхнул головой, словно отгоняя какие-то только ему известные мысли. Мы ехали молча минут двадцать.

— Есть какие-то новости от Томаса? Они уже проверили камеры? — Гонсалес спросил как-то отрешенно, будто у него в голове созревал какой-то план.

— Сейчас и узнаем, — машина остановилась и мы все вышли из неё, свежий воздух коснулся лица я мне стало легче. По крайней мере, дышать.

Спустя несколько минут наша троица стояла в кабинете какого-то, скорее всего, технического специалиста. Дыхание участилось, поскольку в помещении было ужасно душно. (И ещё здесь воняет хуже, чем на свалке!)

— ¡Hola Thomas! — испанец хлопнул мужчину, сидевшего за компьютером по спине. — ¿Cómo estás? *

— Bien, Gracias.** У меня для вас весьма странные новости по делу той девушки, — он развернулся к детективу и помощнику на своём большом кожаном кресле. — Что-то здесь явно нечисто!

— Выкладывай, — сухо произнес старший.

— Я нашел странного мужчину, который присутствовал на церемонии. Он сразу привлёк моё внимания, на улице жара плюс двадцать семь градусов, а он разоделся словно на улице ноябрь.

— Несколько людей тоже видели его на парковке и на церемонии незадолго до смерти Виктории, — подтвердил Моррисон. — Личность?