Грязные деньги

Семнадцать лет назад они еще не летали на специально присылаемых за ними самолетах. Через пустыню приходилось перелетать на старой развалюхе, не стоившей и четырех автобусных билетов. То было трудное время, когда нужно было бороться за каждый доллар. Но стоило раздобыть немного деньжат, как они тут же устремлялись в Лас-Вегас. В каком-то смысле бороться нужно было и сейчас: ведь, пристрастившись к игре так сильно, как Ли, на полное удовлетворение рассчитывать не приходилось. Не раз ему случалось брать в долг, чтобы выплатить жалованье служащим. Иногда у него не было денег даже на обед. Как-то в четверг, одолжив 5000 долларов у коллеги-адвоката и выписав подложный чек на 20 000 долларов, который мог быть покрыт его зятем Риком де ла Торре до понедельника (тот служил в банке), Ли вылетел в Лас-Вегас и выиграл около 200 000 долларов. Сумма была так велика, что хозяин казино "Аладдин" не смог сразу все выплатить и вынужден был одолжить деньги у хозяина другого казино — "Сизарс-палас". Ли не только опустошил кассу казино, но и унизил его хозяев. Деньги для него ничего не значили. Ему нравился сам процесс игры. Однажды Ли дал Саломе десять белых фишек (по 5000 долларов) только для того, чтобы тот бросил кости вместо него. Когда же другой его приятель, Кларк Хьюз, немного перебрал и потерял 4500 долларов, Ли спокойно направился к кассе и заплатил за него всю сумму, не сказав при этом ни слова.

Отправляясь в Лас-Вегас, Ли обычно Джо-Энни с собой не брал, считая, что азартные игры — не для женщин. Но иногда он делал исключение, и эти редкие поездки оставались потом надолго в ее памяти. Она считала, что венцом их совместной жизни была та незабываемая ночь в казино "Сизарс-палас", когда Ли выиграл 260 000 долларов.

Когда Ли проигрывал, на него жалко было смотреть. Он кричал, проклиная судьбу, и безумствовал до тех пор, пока Джо-Энни не обнимала его и не говорила, что это она во всем виновата. Она была готова на все, лишь бы облегчить страдания мужа. Но со временем что-то в их любви надломилось, и Джо-Энни знала, что это произошло летом 1969 года, вскоре после рождения их пятого и последнего ребенка — дочери Джо-Анны. Врачи обнаружили у нее опухоль в груди и заставили согласиться на ампутацию. Таким образом, вместо радости рождение ребенка принесло горе. Трудно точно определить, как сильно эта операция повлияла на брак, но ее негативные последствия были бесспорными. Пэтси де ла Торре, сестра Ли, вспоминала, что брат не мог справиться с охватившим его чувством тревоги и вины: "Ли без конца повторял: почему это случилось с ней, а не с ним. Он твердил, что это он никудышный человек и что наказывать надо было его". Джо-Энни, конечно, хорошо понимала, что операция неизбежно повлияет на физическую сторону их любви, хотя Ли и пытался трезво смотреть на вещи и выработать соответствующую линию поведения. "Если бы я потерял ногу, — успокаивал он ее, — разве ты любила бы меня меньше?" Все эти страшные дни Ли был постоянно рядом. Он заставлял себя улыбаться, чуть прикрывал глаза, имитируя сентиментальное настроение, и начинал петь. Всю мелодию он воспроизвести не мог, но старался, и это было трогательно.

Последние восемь лет в их супружеской жизни было больше неприятных моментов, чем приятных. Вскоре после операции Джо-Энни ей позвонила одна из бывших секретарш и заявила, что может поклясться, что Ли любит не Джо-Энни, а ее и обещает куда-то увезти. Ли будто бы пообещал ей и новую машину, и новый дом, и драгоценности — "все, что есть у Джо-Энни". Другая секретарша, знавшая об их связи, заметила: "Ли, конечно, и не думал выполнять все эти обещания". Тем не менее телефонный звонок вызвал у Джо-Энни реакцию, совершенно ей несвойственную. Никто из родных никогда еще не видел ее в такой ярости. "Она буквально обезумела" — рассказывал Ли своему младшему брату Джо. Он так испугался, что Джо-Энни может с ним что-то сделать, что вынул и спрятал патроны из всех своих пистолетов. В то лето Ли и Джо-Экки усадили детей в семейный фургон и уехали отдыхать в Калифорнию. Но, как сказал потом Ли брагу Джо, поездка превратилась в какой-то кошмар.

6

Когда в конце 60-х годов законы о торговле наркотиками стали ужесточаться, а правоохранительные органы усилили борьбу с нарушителями, адвокаты в Эль-Пасо заметили странное противоречие: торговля наркотиками не только не сократилась, но, наоборот, увеличилась. Прибавилось работы и у них. Социологи назвали этот феномен "синдромом возросшего тарифа преступлений": ужесточение законов вело к повышению ставок, что в свою очередь вовлекало в преступный бизнес все новые и все более изощренные уголовные элементы. В 1968 году Ли Чагра и Сиб Абрахам вдруг поняли, что если они откажутся от дальнейшего партнерства и станут действовать независимо, то сумеют заработать гораздо больше.