Грязные Гнилые Хиппи

Дарлин могла различить по звуку медленных, дрожащих шагов над ней, что мёртвые существа уже заполнили хижину. И, судя по жалкому звуку последнего вопля боли и отчаяния Юнис, теперь она была одной из них. Она представила, что девушка на мгновение застыла на месте, прежде чем неуверенно и неуклюже начала реанимироваться, как это всегда происходило в тех старых фильмах, которые они смотрели с братьями в те времена, когда у них ещё не было силы и власти.

Те дни давно ушли, как и её мама с папой.

Она улыбнулась и посмотрела на заднюю часть большого погреба. Яма для тел была там. Она была заполнена разложившимися останками большинства жертв, которые они с братьями убили за эти годы.

Включая маму и папу.

Здесь всегда присутствовал запах, похожий на аммиак. Это был щёлок, который они использовали для растворения тел. Большинство людей ненавидели этот запах, но она полюбила его с годами. Это был запах, неразрывно связанный с тем, чем всегда была её жизнь. Болью. Причинять боль другим. Убивать их.

Ей всегда нравилось это. Убийство её братьев не было актом мести за то, что они принуждали её к жизни убийств и террора. Намерение не состояло в том, чтобы спасти Юнис и сбежать вместе в менее безумную жизнь где-нибудь ещё. Истории о жестоком обращении, которые она рассказывала бывшей сучке-хиппи, были ложью, чтобы вызвать сочувствие. Только один человек в жизни коснулся её без её согласия, и это был папа. Ну, она позаботилась об этом ублюдке, не так ли?

Нет, она убила Джаспера и Первиса по той простой причине, что хотела, чтобы Юнис принадлежала ей одной.

Это был чистый эгоизм, ничего более.

Только теперь эта сука предала её, и она оказалась здесь, в погребе. А десятки мертвецов топтались на полу выше. Она могла продолжать стрелять снарядами через пол из своей AR-15, но она не могла быть уверена, что убьёт их всех. Кроме того, если бы здесь применялись правила кино, ей нужно было бы делать выстрелы в голову, чтобы прикончить каждого. Это было практически невозможно без возможности видеть, во что она стреляет. Нет, был только один жизнеспособный курс действий.

Она должна была ждать.

Если бы никого из живых не осталось, кем бы можно было полакомиться, зомби пришлось бы в конце концов уйти.

Правильно?

Конечно, у неё не было однозначного ответа на этот вопрос. Эта надежда была всем, что она имела. Она могла бы выжить здесь долгое время, не выходя из погреба, который был хорошо подготовлен для того, чтобы выдерживать всевозможные апокалиптические сценарии. Здесь была вода в бутылках и достаточно консервов, чтобы продержаться год или дольше. Она могла бы ссать и срать в ведро и сбрасывать отходы в яму со щёлоком.

Она улыбнулась.

Не-а. Я никуда не спешу.

Она была немного раздражена предательством Юнис, но в остальном она была в порядке. Рано или поздно она уйдёт отсюда, и к тому времени, когда это произойдёт, она была уверена, что вся эта штука с зомби закончится. И, эй, если нет, то ей удастся воплотить свою мечту постапокалипсиса о том, чтобы бродить по земле и уничтожать ходячих мертвецов со всей огневой мощью в её распоряжении.

Которая была чертовски хорошей огневой мощью.

Посмеиваясь над этой мыслью, она положила AR-15 на ящик с ручными гранатами и села на пол, сложив ноги под собой и уставившись в яму с щёлоком. Где-то здесь было радио. Она должна будет найти его. Это уменьшит скуку и поможет ей быть в курсе ситуации во внешнем мире.

Она подумала о другом парне-хиппи, которого они поймали ночью, ещё одной жертве фестиваля. До того, как они начали пытать его и заниматься другими забавными вещами, тупица искренне полагал, что сможет умилостивить их, предложив им наркотики. Он сказал, что эта вещь очень убойная.

Как он её назвал?

Восход? Восторг?

Что-то в этом роде.

Она взяла одну из таблеток, которые вытащила из его кармана, и на мгновение уставилась на её неоново-зелёное покрытие. Улыбнувшись воспоминанию о том, как он закричал, когда они подвесили его на балку сарая, она пожала плечами и сунула таблетку в рот. Обычно она не любила дерьмо типа "экстази". Больше всего она любила свой метамфетамин, но здесь не было никакого проклятого метамфетамина.

Она снова улыбнулась и приготовилась наслаждаться трипом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Стоя на балконе второго этажа в задней части их дома, Хелен Фергюсон выглядела всё более и более безнадёжной, не в силах отогнать реанимированных захватчиков с её собственности. Всё больше и больше гнилых, грязных и покрытых кровью мёртвых тел с распущенными волосами продолжало выходить из леса и подниматься по пологому холму к дому, который она разделяла со своим мёртвым мужем в течение многих лет. Там были десятки и десятки из них. Не проходило и минуты, как ещё один или два не выходили из далёкой линии деревьев.