Грязные игры

Осмотр квартиры Стрижа ничего не дал. Войдя в комнату, я первым делом обратил внимание, что все окна были занавешены шторами. Видимо, Стриж все- таки последовал моему совету. Но это его не спасло...Дежурившая внизу привратница напрочь отвер­гла, что кто-то мог войти незамеченным. И разуме­ется, ни один подозрительный человек в дом не за­ходил. Мы с Грязновым допрашивали ее битых двадцать минут, а потом плюнули. Ну не видела старушка никого, что тут поделаешь!К тому же оперативники обнаружили с задней стороны дома маленькую дверь, ведущую в транс­форматорную, из которой убийца легко мог попасть на лестничную клетку. А потом, поднявшись на второй этаж, вызвать лифт. Все очень просто.Единственная любопытная вещь, которую уда­лось обнаружить, это был авиационный билет на имя Стрижа. Судя по всему, сегодня в 22. 40 он собирался лететь в Женеву. Так что все его рассуж­дения о бескрайних российских просторах, на ко­торых легко затеряться, тоже оказались блефом...

10.20 по среднеевропейскому времениБорт самолета авиакомпании «Дельта»

В салоне бизнес-класса было пусто и тихо. Кро­ме Патрика Норда здесь было только четыре чело­века. Толстый и лысый банкир, с самого начала уткнувшийся в свой ноутбук и так и не поднявший головы до самой Москвы, два одинаковых, одетых в черные костюмы и пестрые галстуки бизнесмена и «новый русский» с молодой любовницей, в ушах которой болтались ненормально большие брилли­антовые серьги.Патрик Норд плотно поел, запил обед двумя ста­канами красного калифорнийского вина, выкурил сигарету и решил соснуть. До Москвы оставалось еще три часа...Прошло полтора года, прежде чем Валера Мунипов попал в Америку. Год в Вене, потом год в Ита­лии, в Риме — обычный путь эмигранта тех лет. В Израиль отправилась лишь небольшая часть, у ко­торых там были настоящие, а не служащие лишь для того, чтобы проставить имя в вызове, родствен­ники. Все остальные жили в скромных квартирках на маленькое пособие, рыдали от счастья при виде забитых полок продуктовых магазинов и свободно продающихся дубленок. Они писали письма на ро­дину, взахлеб рассказывая о своей новой жизни. Родным письма приходили распечатанные, кем-то (известно кем!) прочитанные, а потом неаккуратно заклеенные. Но никто на это особого внимания не обращал. Главное — держать в руках эти листочки ненашенской бумаги, вчитываться в строки, рас­сказывающие о заграничной сказке, потом читать вслух родственникам, потом показывать знакомым чудные цветные фотографии, без конца удивляться и... немножечко не верить во все это великолепие.

Валера никому писем не писал. Отец, узнав, что сын «уезжает», молча подмахнул отказ от взаим­ных претензий и просто отвернулся. Сын оказался еще более неудачным, чем он думал раньше. Мать — как отец. Правда, через восемь месяцев он отпра­вил маленькое письмо Фатиме. Однако ответа не было...Свои деньги Валера получил спустя неделю пос­ле прибытия в Вену. Караханов сдержал слово — Валеру разыскал один советский дипломат и вру­чил ему семьдесят тысяч долларов наличными — за вычетом своих комиссионных. Валера сразу же отнес деньги в банк.Правда, он быстро понял, что сумма, казавшая­ся ему в Советском Союзе фантастической (300 ты­сяч рублей, это же гостиницу «Россия» купить мож­но), на Западе хоть и достаточно крупна, но все же не настолько, чтобы обеспечить ее владельцу без­бедную жизнь до конца дней. Эти деньги нужно было куда-то вложить. Куда именно — этого Валера еще не знал. Он чувствовал, что условия игры здесь, в «обществе равных возможностей», гораздо жестче, а акул, которые только и думают, как бы тебя про­глотить, намного больше. Поэтому Валера принял мудрое решение — просто на время забыть о своих деньгах. До тех пор, во всяком случае, пока он не разберется, что здесь к чему. И не сможет ударить наверняка. В самую десятку.