Грязные игры

Тут Акопов и сам увидел. Несколько минут, совершенно неподвижно, он наблюдал. Парень сидел на корточках и время от времени поднимал вверх задницу, словно жук-вонючка. Тесные брючины джинсов пережимали подкаленные связки. Вот эти странные упражнения и заметил Борис. А ты не ходи на задание в неудобной одежде, мысленно посоветовал Акопов. Он двинулся дальше, как большая бесшумная змея, и вскоре оказался за спиной у парня. Сложил пальцы в "гусиный клюв" и тюкнул незадачливого любителя джинсов в основание затылка. Парень даже не пикнул. Повалился, будто сосенка во сыром бору...

- Ловок, брат! - сказал Борис. - Прямо народный артист... Второй стоит слева. Метров десять.

С Богом!

Акопов быстро обыскал карманы жертвы. Пистолет Макарова и ключи от машины... И никаких документов. Все так же осторожно он пошел ко второму соглядатаю.

Этот был поопытнее. Во всяком случае, в спортивном костюме, не сковывающем движения. Но он забыл о тылах, понадеявшись на прикрытие. Акопов ткнул его пистолетом в поясницу.

- Тихо... Аида прогуляемся.

Парень начал неохотно поднимать руки и попытался уронить портативную видеокамеру, но Акопов перехватил. Он повел задержанного к озеру, под фонарь. По дороге снял очки и сунул за пазуху. Еще издали пахнуло камышами, тиной и рыбой. На узких мостках в тени кустов сидела парочка кормила комаров. Увидели Акопова с трофеем - как ветром сдуло. Задержанный на мостках повернулся, и в рассеянном тусклом свете фонаря сверкнули в улыбке зубы.

- Привет, Гургенчик!

У Акопова челюсть отвисла. Он ожидал чего угодно, только не встречи с Пашей Фанерой.

- Какого хрена! - сказал Акопов. - Ты что тут делаешь?

- Работаю, - пожал Паша щуплыми плечиками. - А чо... Бабки платят, а остальное - фанера.

Верни машинку - уронишь.

Когда-то Паша работал милицейским фотографом, выезжал со следственными бригадами на убийства и прочие неприятности, где жмуриков не надо упрашивать: скажи, мол, сыр... Однажды Паша решил крепко заработать: нащелкал целый диафильм про спекулянтов с Велозаводского рынка и пошел бабки требовать за уличающие фотоматериалы. Мало того, что морду набили, так еще и на работу настучали. Выгнали Пашу из милиции. Спасибо, не посадили - за дискредитацию славных органов.

Открыл Паша собственное фотоателье, когда настала эпоха кооперации. Погорел. В прямом смысле - подожгли конкуренты. Некоторое время перебивался в редакции большой газеты - фотолаборантом. Чужие пленки проявлял да снимки печатал.

Ребятам из банды Степана иногда требовались не очень разборчивые мастера скрытой съемки.

У Степана в милиции были контакты - вот и выяснил: да, служил такой хрен с горы, Паша Фанера, которому не обломилось подхарчиться за счет простых советских спекулянтов. Паше банда предложила деликатную фотосъемку в Ногинске. А чтобы ему объектив не оторвали вместе с головой, выделили в качестве живого щита Акопова, тогда проходившего по кадровым спискам Степана, и еще одного бывшего воина-интернационалиста.

За неделю Акопов с Пашей не то чтобы подружились, нб сработались. Сблизило их общее чувство опасности. Паша светился и горел в деле впервые его неудовлетворенная страсть к тайнам и рискованным фотосюжетам переплелась с удовлетворенной страстью к деньгам. Потом они выезжали несколько раз на "натурные съемки" в Приднестровье, в Екатеринбург и другие криминально напряженные точки. Паша освоил видеокамеру, виртуозно снимал и батальные, и постельные сцены.

- Работаешь, значит, - вздохнул Акопов. - Скажи хоть, на кого?

- На Мостового, - с некоторой гордостью сказал Паша. - Хороший, оказывается, мужик. Голова! Всю науку знает.

Акопов ничего не понимал. С какой стати Мостовой, недавно ставший вице-премьером, заинтересовался окружением генерала Ткачева? Еще одна странность...

- И Степан тебя отпустил?

- Отпустил, без проблем. Даже посмеялся. Ты, говорит, Паша, как звезда футбола, переходишь в другой клуб. Камеру вот подарил - "Сони".

- Ладно. Здесь что делаешь? Конкретно?

- Сказал же - работаю! Поручили снять какойто междусобойчик. Показали дачу, дали охрану.

- Отдыхает твоя охрана, - сказал Акопов. - Может, к утру прочухается. А с тобой что делать?

- Только не топи, - засмеялся Паша, повернувшись к озеру. - Я плавать не умею. Ты ведь здесь тоже из-за той самой дачи. Верно? Значит, на свою госбезопасность трудишься. Ну и трудись дальше. Ты с одной стороны, я - с другой. Тебе - бабки и мне - бабки. Остальное - фанера.

- Вот так просто?

- Ага. Чего нам делить? Заказчики приходят и уходят, а мы остаемся. Они там, на даче, какя понимаю, любители. Хоть и генералы. Даже охрану путевую не поставили - пустили по забору мудаков, а собак заперли. Да... А мы с тобой, Гургенчик, профессионалы. Ну и не будем друг друга утомлять.

- Наверное, ты прав, - сказал Акопов. - Скажи, это не ваши шуруют на здешней телефонной станции?

- Вполне возможно. Точно не знаю, а врать не хочу.

- За кого играет Мостовой?

- Эх, Гурген... Это мы с тобой вечно за кого-то играем. А Мостовой играет за себя. Я же говорю: не башка у мужика, а библиотека имени Ленина.