Грязные игры

Солнце стояло довольно высоко и припекало затылок. Медленно шел он мимо скамеек, забитых бездельниками, приезжими с дерматиновыми тачками, беженцами с детьми. Куча грязноватых кавказских мальчишек, посверкивая глазами, зубами и соплями, шумно прыгала в мелком фонтанчике посреди сквера. Милицейский наряд в летней форме лениво болтал у выхода из сквера на улицу Чехова, переименованную в Малую Дмитровку. Болтая, милиционеры синхронно покручивали в крепких крестьянских лапах увесистые батоны-демократизаторы. По традиции, заложенной перестройкой, на Пушкинской собирали крикливые митинги то радикал-демократы, то национал-радикалы, и потому в окрестностях памятника великому поэту всегда дежурили самые крутые милицейские наряды.

Контакт уже был на месте - на пандусе кинотеатра. Облокотясь на ограду, он курил и щедро стряхивал пепел вниз - на дорогу с машинами, на сквер с фонтаном. Он не стал дожидаться Толмачева, а сбежал по лестнице и пошел, поматывая черной пижонской сумкой, через дорогу, мимо касс кинотеатра-к Министерству печати и информации. Толмачев выждал минуту и отправился следом.

На тенистом старом Страстном бульваре народу было меньше. Контакт устроился на пустой скамейке, заложив ногу на ногу. Он вновь закурил, подрыгивая ногой в такт одному ему слышимой музыке и провожая взглядом девушек в невесомых одеяниях.

Толмачев сел рядом.

- Ну, давайте! Что там у вас...

Контакт говорил буднично, не меняя позы.

Толмачев достал из кейса несколько листочков с разработками и вторую банку пива. Жестянка, поболтавшись в портфеле и нагревшись, рванула, словно дымовая шашка. Только вместо дыма исторгла струю пены.

Потягивая пиво мелкими глотками, Толмачев искоса посматривал на соседа по скамейке. Костистый шатен с вислым носом, аккуратно выбрит, в бежевой рубашке с галстуком в тон серым брюкам и плетеным, жемчужного цвета летним туфлям. Темные очки в тонкой оправе. Типичный "продавец воздуха" чиновник новой генерации. Толмачев знал, что фамилия контакта Хоботов, что работает он в Центре социологических прогнозов - ЦСП.

Сооружает "колбаски гласности" - диаграммы опросов по разным животрепещущим проблемам. Верите ли вы в реформы, например? Да, нет... А в загробную жизнь? Вдобавок Толмачев знал, что для Пятого управления КГБ Хоботов еще недавно писал аналитические обзоры по литературным журналам и носил трогательный псевдоним Вера.

Вскоре контакт Хоботов сложил листки, спрятал их в свою объемистую сумку, потер переносицу под очками.

- Дельно, дельно, - сказал он в пространство. - И довольно грамотно. Ваш предшественник, царствие ему небесное, очень уважал деепричастные обороты, но не умел их употреблять.

- Откуда вам известно про царствие небесное? - спросил Толмачев, катая на языке свежую бодрящую горечь.

- Просторы Вселенной, в том числе и ближайшие окрестности нашей бестолковой Земли, являются информационным полем, - сказал Хоботов серьезно. - Надо просто научиться читать письмена на этом поле.

- Только не надорвите глазки, читая письмена, - посоветовал Толмачев. А то пропустите ненароком в информационном поле Вселенной какое-нибудь дельное высказывание. Например: любопытной Варваре нос оторвали.

- А вы, оказывается, не лишены чувства юмора! - Хоботов сдернул темные очки и впервые посмотрел на Толмачева.

Глаза у него были очень светлые, водянистые.

И нахальные.

- Оказывается, вы с юмором, - повторил Хоботов. - Это несколько примиряет меня с будущей потерей носа. Может, посидим как-нибудь в неформальной обстановке? Понимаю, что как мелкая сошка недостоин просить... И все же! Пивка попьем, креветок приговорим. Приглашаю!

- Спасибо. Вернемся к делу, если не возражаете.

- Не смею возражать. Полагаю, страшилку про госпереворот лучше показать на ТВ, по первой программе. Что называется, на весь Союз. Мой хороший знакомый ведет обзоры "Панорама недели".

Он и озвучит. Только статистику, не обижайтесь, надо почистить.

- Зачем? - пожал плечами Толмачев. - Она и так стерильная. Только что выдуманная.