Грязные игры

— Мы закружились в смертельном танце, ударяясь о край стола, сбивая какие-то предметы, разбив лампу. Я изо всех сил пытался ослабить его хватку, — продолжал Грифф. — Хоть на долю секунды, чтобы вдохнуть воздух. Ничего не выходило. Скоро я почувствовал, что слабею. Перед глазами заплясали черные точки. На футбольном поле у меня иногда перехватывало дыхание во время столкновения так, что я терял сознание, и поэтому я знал, как это бывает, и понимал, что сейчас отключусь. Но я еще мог видеть Фостера, который сидел в своем кресле, хлопал ладонями по подлокотникам и повторял: «Давай, давай, давай» — три раза подряд, а потом пауза, потом все снова.

Лаура прижала пальцы к губам.

— Ты мне веришь или я зря трачу время? — вдруг спросил Грифф.

— Продолжай.

— Тебе не понравится то, что я сейчас скажу. Находясь на грани обморока, я понял то, что почувствовал сразу же, как только его увидел. Он был сумасшедшим.

— Не…

— Нет, Лаура. Ты должна это услышать. Он был безумен. По крайней мере, в каком-то смысле. Неужели мужчина в здравом уме, женатый на тебе, захочет, чтобы ты занималась сексом с другим мужчиной? Будет платить ему за это. По любой причине.

Она промолчала, но Грифф и не ждал ответа.

— Теперь я точно знаю, что он с самого начала решил избавиться от меня. — Видя, что Лаура собирается возразить, Грифф быстро продолжил: — Подумай сама. Больше всего он хотел сохранить наш договор в тайне. И для гарантии этого я должен был умереть. Оставить меня в живых — это неаккуратно. Для такого фаната чистоты я был неприемлемой складкой на полотенце в баре, лужицей воды на граните. Он стремился к совершенству, а для того, чтобы его план был совершенен, меня надо было уничтожить. — Он сделал паузу, а потом прибавил: — Его я мог понять. Но я думал о тебе.

— Обо мне?

— Была ли ты в курсе, Лаура? Может, это был и твой план?

— Я даже не собираюсь отвечать на это.

— Зачем же ты улетела в Остин в тот день?

— Что бы ни произошло в тот вечер, я не имею к этому никакого отношения, — возбужденно сказала она. — Я даже не знала, что ты был в доме, пока Родарт не сообщил, что твои отпечатки нашли на орудии убийства.

Он провел ладонью по лицу.

— Не думаю, что ты планировала мою смерть, но когда я стал терять сознание, такая мысль пришла мне в голову. Может, ты специально улетела в Остин, чтобы не видеть, как меня убьют?

— Ты правда так думал?

— Странно, как ясно все видишь, когда понимаешь, что сейчас умрешь. Ты отказывалась разговаривать со мной после нашей последней встречи.

— Ты же знаешь, почему я не говорила с тобой, я не могла говорить, Грифф.

— Чувство вины?

— Да.

— Так, может быть, единственный способ избавить себя от чувства вины — это избавиться от меня?

Она твердо смотрела ему в глаза.

— Ладно, я знаю, что это не так, — он вздохнул. — Но тогда, когда я терял сознание, мне в голову пришло кое-что похуже. Ты ведь тоже знала тайну Фостера.

Она смотрела на него несколько секунд, никак не реагируя на его слова, а затем резко отпрянула:

— Что ты имеешь в виду?

— А что, если после рождения ребенка он решит, что ты тоже представляешь угрозу для его тайны?

— Фостер любил меня. Я это знаю. Он обожал меня.

— Я не сомневаюсь, Лаура. Но его разум был поврежден еще сильнее, чем тело. Что, если бы он стал смотреть на тебя как на изъян в своем идеальном плане? Если убрать тебя со сцены, он останется единственным человеком на земле, который знает правду об отце наследника. Ты была бы живой угрозой, и поэтому от тебя следовало бы избавиться.

— Он никогда бы этого не сделал!