Грязные связи

Я понятия не имел, адресовал он слова мне или Колину. Я держал руки свободно по бокам, пока мой мозг отчаянно искал пути выхода из этого безумия. Трент уставился на голову Колина.

― Часть этой мечты состояла из того, что Кэси стала женой моего сына. Ее родители ― верные партнеры, и я даже восхищаюсь ею.

Мой желудок перевернулся, и потребовалось все, чтобы не оторваться от пола и не впечатать сапогом по его лицу. Когда он встретился с моим взглядом, я прорычал:

― Вот зачем ты заставил ее остаться на должности после того, как я украл ее работу?

Он вздохнул.

― У меня были подозрения по поводу ее интереса в гоночном синдикате, а особенно ее внимания к Неуловимому. Она нужна была мне рядом, пока я раздумывал, ставить или не ставить против Неулов... Тебя, ― его глаза стали строгими. ― Я знал, что в итоге она выведет меня к тебе.

Значит, он мог убить меня и убедиться в исходе гонки. Злость бурлила внутри меня, и я пытался проглотить ее.

― Откуда ты узнал об интересе в гонках? Кто копался в файлах на сервере?

Трент уставился на меня, будто не собирался говорить. Но если бы он собирался меня убить, какая разница?

Распрямляя рукава своего пиджака, он встретился со мной взглядом.

― Хэл Пинкертон вытягивал информацию о гонках задолго до того, как начал скармливать ее ей. Я оставил ловушку открытой для нее в момент, когда понял, что она искала информацию. Тогда я отошел и начать ждать, чтобы увидеть, что она с ней сделает.

Моя гребаная голова вращалась от разных «если бы». Если бы я не посылал часы и не подогревал бы интерес Трента, Кэси не вышла бы на схемы гонок и не получила бы доступ к сети. Мы не встретились бы как Неуловимый и Мисс Дукатти. Я бы не поменялся местами с Холденом в клубе. Мы бы начали в офисе как незнакомцы без нашего напряжения, но с твердой связью.

― Я надеялся… ― Трент убрал руки с плеч Колина, ― что что-то возникнет между ней и моим новоиспеченным сыном… ― он одарил меня острым взглядом. ― Так что я мог, как говориться, продолжить играть в семью.

Мое лицо запылало.

― У тебя больное понятие о семье,

учитывая, что в настоящий момент к голове твоего сына прижато дуло пистолета.

― У меня только один биологический сын, ― он сузил глаза и с отвращением посмотрел на Колина. ― И этот педераст ― не он.

Мое легкие сковало льдом, а Колин дернулся, чтобы посмотреть вверх на Трента. Его грудь вздымалась, пока он говорил сквозь стиснутые зубы.

― О чем ты говоришь?

― Я говорю, ты, ничтожное мелкое дерьмо, что твоя мать трахалась с одним из наших бизнес-партнеров, ― его тон был хладнокровно спокоен. ― Ты, черт возьми, не мой сын.

О, блядь. Ужас свернулся клубком у меня в желудке. Боль исказила лицо Колина.

― Кто? Кто он?

Лицо Трента смягчилось, и он нежно похлопал Колина по спине, от чего моя кожа покрылась мурашками.

― Твой отец был каким-то долговязым ублюдочным банкиром из Детройта. А еще он был слюнтяем. Он рыдал и обмочился, когда я убивал его.

Колин отшатнулся от руки Трента. Его лицо было горячего красного оттенка, а челюсти ― сжаты от ярости.

У меня в груди болело, ладони сжались в кулаки. Мое сочувствие к Колину встретилось с богомерзким вспоминанием о смерти моей матери. Я вытолкнул его из своего разума, пока мой мозг продолжал работать. Мы не были братьями. Колин не был его сыном, что было причиной, по которой он отправил бы Колина за решетку, и по которой он не позволит Колину пережить ночь. Разбитое выражение на лице Колина сказало мне, что он пришел к такому же заключению.

Но Трент до сих пор нас не убил. Было что-то большее. Я чувствовал это, словно приближающийся шторм.

Трент встал с другой стороны от Джеда, и это движение пробудило во мне страх. Он осознанно ушел с траектории пули, которая проделает путь в голову Колина.

Он скользнул руками в карманы, встречаясь со мной взглядом.

― Откровенно говоря, я пришел в восторг, когда узнал о тебе. О том, что у меня есть настоящий сын, ― он улыбнулся, но улыбка быстро превратилась в оскал. ― Интересная вещь вот в чем ― я никогда не трахал Мауру Флинт.

Я сделал глубокий вдох, и произнес так спокойно, как только мог:

― Ты изнасиловал ее.

Трент уставился на свои туфли, будто потерялся в мыслях. В двух метрах позади него дверца столешницы под раковиной приоткрылась. В щели показалось дуло моего сраного Глока. Кэси?

Мой пульс застыл в горле, а легкие сжало. О Боже, нет. Как, блядь, она попала туда? Она не осталась в лифте?

Каждый нерв в моем теле превратился во взвинченное окончание, а руки затряслись, как у обдолбаного наркомана. Мой взгляд метнулся к скрытому лифту, а после прочь от него. Чертов ебаный ад! Она выскользнула из лифта, когда я повернулся спиной. Я сверну ее гребаную шею.

— Я никогда не прикасался к твоей матери, ― Трент поднял голову. ― Но к ее сестре? ― Его улыбка на миллион послала мурашки по всему моему телу. ― Она была шлюхой в постели.

Я выпрямил позвоночник. Отрицание завернулось в желудке, выстреливая дрожью по телу.

― У моей матери не было сестры.