Грязные танцы

– У меня нет компьютера. И факса тоже. Я вряд ли разобралась бы в том, как они работают. У меня трудности даже с торшером. – Анна тоже дала ему номер мобильного, не задав вопроса, который вертелся у нее на языке: «А что, если я позвоню тебе, когда ты будешь со своей женой?»

Как только они уселись в его машину, Ричард объявил, что сперва они где-нибудь поужинают, а потом отправятся на постановку пьесы «Антоний и Клеопатра», как раз один театр приехал в Брэдфорд на гастроли. На лице Анны застыла улыбка на случай какого-нибудь подвоха. Пока Ричард кратко пересказывал ей содержание любовной трагедии Шекспира, ее единственной мыслью было: «Шекспир? Черт, мне как будто домашнее задание в школе дали».

Ричард спросил, видела ли она эту постановку. Анна честно ответила: «Нет», вместо того чтобы стыдливо заметить: «Нет, но зато я видела "Так держать, Клео!",[2] если это имеет значение».

Они отправились в китайский ресторан, в котором действовал шведский стол – платишь фиксированную цену – и ешь сколько хочешь.

Дети родителелей-алкоголиков, Анна и ее братья частенько сами готовили себе еду. Братья преуспели в открывании консервных банок и подогревании их содержимого. Если же Анна стряпала, ей приходилось обороняться от них, ибо брательники непременно пытались что-то стянуть. Когда девочке перепадало какое-нибудь лакомство вроде чипсов, она съедала их во дворе.

Ричард наблюдал, как Анна поглощает уже третью порцию с таким видом, будто еду у нее сейчас отнимут.

– Это выглядит устрашающе, – заявил он ей. – Ты такая ненасытная во всех смыслах?

– Мне кажется, ты уже знаешь ответ.

Когда она покончила с этой порцией, Ричард взглянул на часы. Анна предложила не ходить в театр, а отправиться вместо этого в бар.

– Но я уже взял билеты, – запротестовал он. – Тебе понравится, я обещаю.

В театре, в ожидании пока поднимется занавес, непрошенные мысли настойчиво, несмотря на то что Анна их игнорировала, лезли ей в голову: она не подходит мужчине, который считает что театр это идеальное место для первого свидания. И меньше всего театр годится для свидания с женатым мужчиной. Девушка пыталась не придавать этому значения: основной причиной, по которой кавалер ей нравился, было как раз то, что он отличался от остальных.

Анна мельком взглянула на профиль Ричарда, пока тот изучал программку. Лицо ее по-прежнему было обращено вперед, одни только глаза скошены так, что Девушка могла наблюдать за кавалером без его ведома. Его профиль притягивал: мужественный подбородок, нос правильной формы и синева вокруг челюсти, там где должны расти волосы. Пожалуй, Ричард стоит того, чтобы вытерпеть Шекспира.

Пьеса началась, и девушка приложила все усилия, чтобы уследить за действием и понять речь актеров. Во время смены декораций Ричард извинился и попросил разрешения выйти в туалет. Анна сосредоточилась на пьесе, пытаясь уловить смысл. На сцене была битва, и мужчина влюбился в женщину.

Пятнадцать минут спустя, переживая из-за отсутствия Ричарда, она включила мобильник и набрала текстовое сообщение – к недовольству ее надутых соседей – «Где ты»? Через некоторое время, когда Анна снова включила мобильный, ей пришел ответ: «В баре. Допиваю третий коктейль. А где ты?»

Девушке с трудом удалось обуздать свой гнев по пути из зрительного зала в бар.

– Ты же пропустишь всю пьесу! – возмутилась она, не добавив, однако, при этом: «Ну и ловко же ты устроила».

– Я что-то тебя не понимаю, – возразил кавалер. – Ты хочешь смотреть пьесу, когда здесь подают алкогольные напитки?

И Анна осталась с ним, радуясь, что ее так разыграли. Остаток вечера они провели в баре, пили и шутили на тему, какие же они все-таки некультурные.

– Я понимаю под удачным вечером возможность развалиться на диване и посмотреть хорошее видео, – поведал Ричард Анне.

Мимо них прошла соблазнительно одетая женщина: полный макияж, стройная фигурка, блондинка.

– Здорóво, – сказал Ричард, будто бы обращаясь к ней, и озорно улыбнулся, чтобы подразнить Анну.

Та ткнула его в коленку.

– Она проститутка, – сказала Анна.

– Ты говоришь так, как будто это плохо.

Беззлобно поддразнивая подружку в этой манере, Ричард знал, что Анна создана для него.

Она рассказывала ему забавные случаи из своей жизни, которые обычно слышала от нее только Наташа, или хотя бы они приберегались для мужчин, которых она знала гораздо лучше… Истории про то, как она напивалась, про какие-то проказы, о сексе и бывших приятелях. Анна испытывала его терпение, не переходя ту грань, за которой могло последовать разочарование, но, в конечном счете, она чувствовала себя свободной сообщать ему любые детали. Анна знала – уже знала – что назад дороги нет. Они могли рассмешить друг друга, а смех – один из сильнейших афродизиаков. Они были открыты, доверяя друг другу настолько, чтобы показать свои лучшие и свои худшие стороны. Лишь в одном Анна хотела бы себя предостеречь: она пожелает иметь больше в будущем. Кто отказывался от большего счастья? Но она знала, что это ей не светит.