Грязные танцы

Чтобы предотвратить муки в будущем, надо бы предъявить ему ультиматум: либо он бросает жену, либо они никогда не увидятся снова. И все же, для женщины, которую он знает так недолго, такой ультиматум был бы сумасшествием. Конечно, его ответом было бы решение остаться с женой. И он подумает, что еще легко отделался, а Анна со своим ультиматумом просто ненормальная.

Так что запланированное противоборство не состоялось, и Анна осталась привязана к мужчине, который не принадлежал ей и, может, никогда не будет принадлежать и даже не пожелает этого. К тому же теперь она совершено не знала, как себя вести, не то что раньше, и не могла освободиться от этого, пусть и не идеального, мужчины, потому что он стал слишком большой частью ее самой. И поскольку теперь все ее действия были иррациональны, она никак не могла определиться с мнением о жене Ричарда, которую даже никогда не встречала. Анна ненавидела и жалела ее одновременно. Нет, она никогда не спросит Ричарда о том, оставит ли он свою жену, так как ее пугают оба ответа.

Оказавшись в доме, Наташа быстро накрыла на стол, следуя специфическим инструкциям Джоффри, а он одним махом сотворил салат и подал блюда.

– Знаешь, я не была уверена, что ты позвонишь мне сегодня, – призналась Наташа за едой.

И продолжила говорить, не давая ему возможности вставить слово. Она рассказала, как прошел ее день на работе. И все об Анне и Ричарде. Затем последовал первый поцелуй за этот вечер, и Наташе пришлось вытирать томатный соус с губ Джоффри.

– Я люблю готовить, – признался он ей. – Только мне редко предоставляется такая возможность. Я имею в виду, готовить для кого-то.

– Поэтому ты меня и пригласил? Чтобы это послужило оправданием твоей стряпне?!

– Я пригласил тебя, потому что хотел тебя увидеть. Честно говоря, я вообще-то не был уверен, что тебе позвоню. Понимаешь, я очень боюсь не оправдать твоих надежд.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала девушка, немножко разозлившись. – Но я тебе могу сказать, что знаю, что у меня на уме, так что если бы я не захотела тебя видеть, я бы тебе об этом давно сказала.

Строго говоря, это не было правдой. Наташа часто встречалась с мужчинами дольше, чем ей самой бы этого хотелось, не решаясь сразу расстаться с ними из боязни обидеть. Анна утверждала, что однажды Наташа выйдет замуж просто потому, что ей не хватит духу кому-то в этом отказать.

– Я рад, что все-таки позвонил, – произнес Джоффри.

Еда закончилась, и кофе был выпит. Наташа приметила, что, когда Джоффри о чем-то задумывается, он выдвигает нижнюю челюсть вперед.

– Нет, неправда, – возмутился он, когда Наташа ему на это указала.

Наташа изобразила, как он это делает, и засмеялась, увидев выражение обиды на его лице. Потом она спросила, умеет ли он сворачивать язык трубочкой. Оказалось, умеет.

– А знаешь, чему я никогда не мог научиться? – спросил он. – Выдувать пузыри из жвачки.

– О, я эксперт в этом деле, – гордо заявила Наташа. – Правда, теперь выпускают такие жевательные резинки, что из них не больно-то пузыри получаются. А помнишь, продавались такие круглые розовые, размером с двухпенсовую монету? Я из них выдувала пузыри больше своей головы! Маме все время приходилось выстригать у меня из волос кусочки жвачки, когда пузырь лопался. Года в три у меня была самая ужасная стрижка во всем районе.

Они протянули к друг другу руки через стол, обмениваясь поцелуями и нежными взглядами. Повисла тишина, а Наташа усвоила в прошлый раз, что Джоффри склонен к колебаниям, так что она взяла все в свои руки.

– Прошлой субботней ночью, – начала она, – было здорово. Мне понравилось.

– Я там никогда раньше не был, – ответил он, полагая, что девушка говорит про «Бартокс».

– Вообще-то я имела в виду – здесь, помнишь?

На диване.

– Да, это было здорово. Просто потрясающе.

– И я рада, что мы… ну… не прыгнули сразу в постель.

– Ну так что… – сказал он, – может присядем?

– Мы вообще-то сидим.

– Я имею в виду…

Наташа заставила его замолчать:

– Не надо говорить, что ты имеешь в виду, скажи мне лучше, чего ты хочешь. Будь смел, и тебя ждет награда.

Они стояли в темноте и целовались, медленно и нежно. Потом Джоффри начал раздевать Наташу, отстраняя ее руки, когда та пыталась раздеть и его. Он целовал девушку до тех пор, пока она не осталась в бюстгальтере и трусиках.

– Можно мне снять с тебя одежду? – спросила она.

– Подожди.