Грязные танцы

Наташа ожидала увидеть Стефани и Николу, одетыми как обычно – в брюки и обувь на низком каблуке, намеривающихся только выпить и потанцевать. Когда обе появились в коротеньких юбках и топиках с открытой спиной, Наташа сразу сообразила, что девушки, несомненно, находятся в процессе поиска новых мужчин. Обе были на высоченных каблуках, совершенно не пригодных для танцев. Наташа не обсуждала с девушками, во что они будут одеты, поэтому сама нарядилась в брюки и простой белый кардиган. Она почувствовала себя учительницей, присматривающий за детками на школьной дискотеке.

Ничто не удивило Наташу нынешним вечером. Стоило ей открыть рот, и она ощущала себя пенсионеркой, докучающей разговорами молочнику. Хотя девушки вежливо делали вид, что их это интересует, кивая и даже вставляя свои реплики, где это было удобно, их взгляды постоянно сновали по помещению в поисках мужчин.

Наташу поразило, как девушки принимали комплименты, какими неопытными они были в отваживании разных идиотов и как жаждали новых знакомств. Эти девушки не могли заменить Анну. Наташа, конечно, и не ждала, что они ее заменят, но надеялась, что вместе они хотя бы смогут повеселиться. Возможно, молодые теперь не умеют веселиться, подумалось ей, и она немедленно услышала голос Анны в своей голове: «Не могу поверить, что ты это сказала. Ты, старая кошелка». И хотя Наташа улыбнулась в ответ на эту воображаемую реплику подруги, каждый собеседник ее возраста, с кем удавалось поговорить, подтверждал ее ощущения. Она наткнулась на женщину, с которой вместе ходила в школу. Наташа была шокирована, какой старой та ей показалась, и испугалась, что женщина то же самое могла подумать про нее.

Очередь в клуб была первым признаком, что ей может совсем не понравиться то место, куда ее ведут. Даже еще до того, как они вошли внутрь, музыка ее оглушила. Пребывая в умонастроении «старой кошелки», Наташа не различала в этих песнях ни мелодии, ни ритма – ей все казалось одинаковым, а слова в песнях – сплошные клише и слишком часто повторяются.

К ее облегчению, клуб оказался не таким уж страшным, как ей мерещилось. В нем было три этажа: первый, громкий и переполненный, – для самых молодых; на втором было уже потише, а на третьем попадались мелодии с различимыми стихами, посетители поприятнее и достаточное количество персонала в баре, чтобы удовлетворить все нужды. Никола и Стефани, конечно, хотели остаться на первом этаже, но Наташа, словно мамочка, потащила их наверх. Девушки использовали это время, чтобы обсудить, как шел вечер до сих пор и как они надеются его продолжить. Они сплетничали о других девушках, даже о тех, с кем до этого поговорили вполне мило: какими те были жирными, как плохо одевались, и как нереально им было найти себе дружков.

– Не надо было нам сюда приходить, – сказала Никола.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – прибавила Стефани. – Мы сюда ходим каждую неделю. Мне это уже надоело. Все без перемен.

– Сколько раз вы уже здесь были? – спросила Наташа.

– Четыре или пять – но точно много…

Наташа почувствовала себя задетой.

Их с Анной вечера в «Аполлоне» были столь регулярными, что в Наташиной памяти слились в один: гамбургеры после работы, Анна в последнюю минуту выбирает одежду, знакомый маршрут по барам, возбуждение при приближении к «Аполлону», а затем разочарование. Так что не оставалось ничего другого, как выпить еще больше, поиздеваться над идиотами, которые пытались с ними познакомиться, или просто оставаться на танцполе, подстраиваясь под неистовый бит и жар. Иногда они просто болтали друг с другом или с теми редкими парнями, с которыми было приятно поговорить. Субботний вечер был для каждой тем необходимым напоминанием о том, почему они все еще друзья. Как здоровый человек не замечает, что он здоров, так и Наташа считала вечера с Анной само собой разумеющимися, но теперь, когда это ушло, ей их не хватало – не только возможности сходить в «Аполлон» со своей лучшей подругой, но и уверенности в том, как закончится их неделя. Теперь такой убежденности не было.