Грязный свет. Браво Его Величества

вышла из комнаты, дабы впустить утро в эту унылую обитель и поставить чайник на

огонь.

–Цеса? – Кристиана завязывала волосы лентой, выходя из комнаты и направляясь в

ванную.

–Ммм?

–А если бы это было что-то другое, ты бы заметила?

Цеса на секунду замерла, настороженно глядя на надгрызенный батон, изъятый из

верхней полки. Потом, поняв смысл вопроса, медленно повернула голову в сторону ванны,

откуда доносились плеск воды и тихий напев. С интересом изогнув бровь, ведьма

наблюдала за хрупкой фигуркой в легком платье цвета темного шоколада, следила за

плавными движениями рук, умывающих лицо, смотрела на изгиб наклоненной спины и

самый обычный выступающий женский животик. Ничего примечательного. Ничего

лишнего. Никаких изменений в состоянии Кристианы Цеса не заметила и со вздохом

облегчения продолжила поиски колбасы. Она точно помнила, что вчера оставалось еще

ровно два кольца, а сегодня их и след простыл. В голове в компании нецензурных мыслей

крутилось имя прожорливого браво, и таяли надежды на сытный завтрак.

–Заметила бы. Но не замечаю. – Пробурчала Цеса.

–Колбасу ищешь? – Кристиана подошла практически не слышно и, хитро улыбаясь,

стояла позади ведьмы.

–Сожрал, собака? – обе знали, о ком идет речь. Обе обреченно смотрели на краюху хлеба

и понимали, что Джогу сегодня сильно попадет.

–Пытался. – Хихикнула девушка, обошла Цесу стороной и залезла в шкафчик, где

обычно хранила конфеты. С победным видом Кристиана извлекла из-под залежей

шоколадных печений кольцо колбасы и виновато развела руками. – Если бы я её не

спрятала… Ну, ты сама понимаешь.

–Понимаю. Ой, как понимаю! Троглодит. Куда только у него все девается. Жрет, как

большая лошадь и все равно жила ходячая. Джог! Иди сюда, засранец! – крикнула Цеса,

призывая браво подняться наверх и объяснить свое сверхчеловеческое обжорство.

–Ну, вот чего ты орешь, тупое животное? – бубнил браво, поднимаясь по лестнице. – Я

же могу тебя наказать.

–Ты меня уже наказал! Вот скажи мне, убогий, у тебя там вместо желудка бездонная

бочка что ли? Куда девается все съедобное, что попадает в поле твоего зрения?!

–Это ты можешь сидеть и вилочкой в виноградинку тыкать! А все почему? Потому что

ты – тупорылая обезьяна! Этикет, воспитание… – Джог скривился. – Херня это все! А я

мужик! Я должен есть!

–Слушай, мужик! Ты сейчас погонишь тогда своих двоих на рынок за продуктами! И

только попробуй по дороге что-нибудь сожрать! Узнаю – прокляну! – не осталась в долгу

Цеса, потрясая перед носом браво кольцом последней и всеми желанной колбасы.

–Не устаю за вами наблюдать. Такие вы забавные, когда спорить начинаете. – Подлила

ложку меда Кристиана, с улыбкой наблюдая очередную сцену обмена любезностями

между Джогом и Цесой. И, даже несмотря на то, что свидетелем этих перебранок она

становилась с завидной периодичностью, девушка все еще не переставала удивляться, как

им удается в таком хамоватом тоне рассказывать друг другу правду в лицо без перехода на

личности, без злобы и оскорблений.

–Ну, как, скажи мне, можно еще общаться с этим… – Цеса осмотрела Джога с головы до

ног, пытаясь найти наиболее яркое нарицательное для браво, но быстро сдалась. – Вот с

этим вот?! – ведьма провела рукой снизу вверх, демонстрируя несговорчивый экземпляр и

расписываясь в своем бессилии подобрать какое-либо подходящее объяснение этому

явлению в своей жизни.

Кристиана снисходительно улыбнулась, снимая кипящий чайник с огня. Цеса начала

резать колбасу и хлеб, а Джог неустанно крутился рядом, пытаясь ухватить какой-нибудь

кусок вне очереди. Ведьма шипела, плевалась, озлобленно рычала и цыкала на

прожорливого браво. Завтрак прошел в атмосфере дружеских перебранок,

соревновательных упражнениях в остротах и сарказме и непоколебимой честности по

отношению друг к другу. Досталось и Кристиане, чья наивность и неприкрытая

искренность были высмеяны самым наглым образом с использованием лицедейских

замашек и балаганных шуточек. Потом Цесе, чью ломку стереотипов Джог изобразил в

самой яркой форме, в лицах и жестах, со смехотворными сожалениями и сомнительной

верой в добро и справедливость. Добро умерло в первой же пытке, а справедливость

родилась насильственным методом вспарывания глотки. Ведьма недвусмысленно пинала

Джога ногой под столом, намекая на то, что её бесславное прошлое можно и не оглашать.

Но браво упорно отказывался замечать эти прозрачные знаки внимания, продолжая

лелеять свои воспоминания о былом ровно до тех пор, пока Цеса не воткнула вилку в его

руку, которой он от избытка эмоций постукивал по столу во время очередного приступа

смеха. Потом досталось и Джогу за все его провинности, начиная от оригинальной манеры

разговора, которую Цеса с туповатым лицом пародировала на протяжении всего завтрака,

и, заканчивая его уместной и неуместной улыбкой карточного шута, которая весьма

уморительно смотрелась на лицах барышень, пытавшихся её изобразить.

В обед явился Аратим с запасом провизии. Со всей серьезностью специального

поверенного, которая также незамедлительно была высмеяна, он исследовал Кристиану на

предмет хронических и острых заболеваний и, не обнаружив ничего серьезного,