Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)

На полянке на холме расположились ордынские часовые. В отличие от ордынца, которого только что убила Люба, эти были на расслабоне. Они жарили на костре грибы, Хрулееву даже казалось, что он чувствует аромат пищи, исходящий от насаженных на самодельные палочки-шампуры мелких грибов типа лисичек. Кони ордынцев были привязаны к сосне, рядом лежали на земле их ружья и автоматы.

Ордынцев было четверо — двое молодых парней, девушка и старый дед. Один из парней переворачивал над огнем шампуры с грибами, второй болтал с девушкой, дед курил в стороне от остальных и вглядывался в лес. Хрулеев подумал, что возможно дед курит именно тот «Петр», который был выменян Хрулеевым у ордынцев на эчпочмаки. От этого ему стало не по себе. Как он будет стрелять в ордынцев? Они ведь накормили его, спасли от голодной смерти.

Люба схватила Хрулеева за рукав и затащила за сосновое корневище, потом отобрала у него бинокль.

— Обратите внимание, свистки есть у того, который кашеварит, и у девушки, — сказала Люба, — Их я убью сама. Пашка пусть стреляет в того, который клеит телку, а ты, Хрулеев, убей старика.

— А че я не могу положить двоих? — заспорил Пашка Шуруповерт, — У меня же автомат.

— Автомат ничего не стоит, если находиться в руках мудака, — отрезала Люба, — Просто убей того, который базарит с бабой, и все.

Люба достала жандармскую рацию и щелкнула переключателем каналов:

— Прием. Курица, я петух! Яйцо в корзине. Повторяю, яйцо в корзине.

Рация зашипела:

— Группа «Центр» готова к атаке. У нас тут двое часовых в лесу.

— Группа «Юг» готова, порядок, — доложил Шнайдер.

— Перо, гребень, скорлупа. Подтвердите готовность, — распорядилась Люба.

— Готовы, — ответило перо.

— Все нормально, готовы, — сообщила скорлупа.

— У нас тут боец провалился в барсучью нору и ногу сломал, твою мать. Но к атаке готовы, твою мать. Давайте уже, твою мать, — сообщил четвертый градус по кличке Твою Мать, которому достался позывной «Гребень».

План нападения был предельно прост. Разведчики должны были подойти к полю с трех сторон и ликвидировать выставленных ордынцами в лесу часовых. Атаковать с четвертой стороны было невозможно, поскольку там не было леса, и все подходы просматривались. После того как разведчики откроют огонь по часовым, идущие позади разведчиков основные группы немедленно ринуться вслед за разведчиками на поле и перебьют всех ордынцев. Хрулеев, естественно, не просил, чтобы его записали в разведчики, да еще и под непосредственным командованием Любы, но так решил Герман.

— Вас поняла, — сказала Люба рации, — Начинаем засып корма ровно в 12:41. Повторяю, засып корма в 12:41. Подтвердите.

— Подтверждаю. 12:41

— Вас понял, 12:41.

— Понял, 12:41.

— Услышал, 12:41.

— Подтверждаю 12:41, твою мать!

— Конец связи, курица, — Люба выключила рацию и взглянула на циферблат собственных наручных часов.

Хрулеев тоже посмотрел на Любины часы. Это были офицерские часы Президентских штурмовиков, в центре циферблата располагался Республиканский герб — вставшая на дыбы серебряная рысь. Часовая стрелка была стилизована под руку, сжимавшую стакан. На руке не хватало одного пальца, так что сразу было понятно, что стрелка символически изображает руку самого Президента. Вторая минутная стрелка была стилизована под руку, крепко державшую бутылку водки.

Подобные часы были широко распространены в Республике, их выдавали не только офицерам Президентских штурмовиков, но и высокопоставленным сотрудникам иных Республиканских ведомств. Особенно верные сторонники Президента утверждали, что в тот момент, когда минутная стрелка с бутылкой пересекает часовую стрелку со стаканом совершенно необходимо сделать перерыв в работе и накатить пятьдесят грамм. Третья красная секундная стрелка изображала вилку с насаженным на нее соленым огурцом — любимой закуской Президента. Сейчас рука со стаканом указывала на двенадцать, а рука с бутылкой — на сорок.

— Занять позицию, — приказала Люба, — Огонь по команде.

Хрулеев взял в руки винтовку Симонова и ползком вылез из-за соснового корневища. Стрелять ему совсем не хотелось, руки дрожали.

Хрулеев прицелился в старика, который не сделал ему ничего плохого. Все это было глупо, абсурдно, бессмысленно. Большая часть людей на Земле и так мертва. Зачем в такой ситуации стрелять друг в друга? Ордынцы легко могли убить его, когда он пришел к ним умирающим от голода. Они могли пристрелить его, и забрать себе все его патроны, сигареты, вещи и даже собаку. Но они не сделали этого, вместо этого они честно обменяли предложенное Хрулеевым на еду. А теперь он должен их убивать.

Хрулеев искренне любил оружие и стрельбу, но когда речь идет об огнестреле — между теорией и практикой лежит огромная пропасть. Он никогда не стрелял в людей. Конечно, он убил того мальчика, но ведь там было другое. Мальчик был рабом Гриба, ему нельзя было помочь. И самое главное, если бы он не выстрелил тогда в мальчика — Герман скормил бы его Молотилке и дочка Хрулеева, которая бродит где-то в этих лесах, осталась бы совсем одна.