Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)

— Вы решили скрыть от присутствующих результаты ваших исследований? — спросил генерал Бидонов, — Глупо. Тем более, мне о них уже известно. Мне даже известен точный состав того, что вы назвали «Грибным квасом». А отстранять товарища Топтыгина я полагаю на данный момент нецелесообразным. Однако я обдумаю ваше предложение изолировать Гриб и ввести запрет на эксперименты с участием людей.

— Ладно, — старуха кивнула, — В таком случае прошу отстранить меня. Сейчас же.

— Предложение отклонено, товарищ Плазмидова. Прошу вас, продолжайте доклад.

— Ладно, — вздохнула Плазмидова, — Но я предупреждала. Теперь перейдем к самому страшному и тревожному. Дело в том, что у Гриба есть еще одно тело. Постоянное, если можно так выразиться... — старуха вставила в диапроектор второй диапозитив, который принесла с собой. Изображение банки на экране исчезло, вместо него появилось другое.

Зал ахнул. Топтыгин снова вскочил на ноги, его всего трясло.

Хрулеев: Исследования мичмана

27 октября 1996 года

ночь

Балтикштадтская губерния

Хрулеев бросил автомат и поставил на землю фонарь. Тотошка рычала и рвалась с привязи.

— Теперь сними шлем и повернись. И заткни свою бесполезную псину. А то пристрелю ее у тебя на глазах.

— Тото, тихо! Сидеть, Тото.

Собака заскулила и замолчала.

Хрулеев отшвырнул шлем и повернулся. Люба отступила на шаг назад, продолжая целиться в Хрулеева из своего макарова.

На девушке были джинсы и свитер, черная толстая коса свисала до пояса. Рожа между глазами и ноздрями у Любы была замотана бинтами, это придавало ей сходство с Крысиным королем из комиксов про ниндзя-черепашек.

— Ты вроде как сдохла, Люба.

— Как видишь не до конца. Герман отправил Сергеича эвакуировать меня с картофельного поля в случае нашего провала. Но видимо Сергеич получил от Блинкрошева дополнительный приказ пристрелить меня. Блинкрошев всегда хотел быть единственным, кого слушает Герман, поэтому решил меня шлепнуть. Таким образом, Сергеич получил два взаимоисключающих приказа. Не в силах совладать с этой дихотомией он так и не смог решить, что делать, и просто бросил меня там умирать. Но не тут-то было. В моей крови все еще плескалась «Слеза Сверхчеловека». Поэтому я встала, долго бегала от детей и ордынцев по лесам, а два дня назад пришла сюда. Неужели ты не рад меня видеть, Хрулеев?

— Очень рад, — сказал Хрулеев и тут же получил мощную пощечину.

— Прямо как во время нашей первой встречи, да, Хрулеев? — произнесла Люба и дала ему еще одну пощечину, — Впрочем, тогда ты еще не был убийцей и рабом. Но тебе очень идет номер на лбу. И цифры для тебя подходящие. Наш кузнец нутром чует, какие цифры подойдут рабу.

— Лучше бы сказала спасибо, что я замочил Сергеича.

— Спасибо, — сказала Люба и дала Хрулееву уже третью пощечину, на этот раз такую сильную, что он покачнулся, — А Сергеич действительно редкостный мудак. Я ему разрешила носить мой форменный шлем, и вот чем он мне отплатил. Впрочем, тебе, Хрулеев, я шлем носить не разрешала. Знаешь, чем карается воровство у Президентских штурмовиков?

— Мне плевать. Зачем ты вообще отдала свой шлем Сергеичу?

— Ты совсем дурак, Хрулеев? На хрена мне шлем? Какая красивая девушка будет ходить в закрывающем лицо шлеме?

— Ну, теперь-то, когда у тебя дыра в щеке он тебе пригодится. Да и красивой тебя теперь вряд ли назовешь...

На этот раз Люба ударила Хрулеева ногой в больное колено, травмированное когтями филина. Хрулеев повалился на колени и выругался, но тут же встал.

— Нет, романтику первой встречи уже не вернешь, — философски заметила Люба, — Тогда ты был такой напуганный, чуть не обосрался от страха. А сейчас ты какой-то дерзкий. Мне это не нравится.

— Я дерзкий, да. А ты как поживаешь, Люба? Все еще цитируешь Ницше и хочешь водки?

— К сожалению, нет. Все эффекты «Слезы Сверхчеловека» прошли через полчаса. Мне как раз хватило, чтобы сбежать от детей. Но сейчас, Хрулеев, мы обсуждаем тебя, а не меня. Я раздумываю, что с тобой делать. Можно тебя пристрелить и бросить туда же, куда ты запихал бедного Винтачкова. А можно вернуть тебя назад в барак. Новым начальником над рабами наверняка назначат старшего брата Винтачкова. Угадай, что он с тобой сделает, Хрулеев. Наверняка заставит первым делом доставать Винтачкова из выгребной ямы, а уж потом... Хотя потом Герман просто швырнет тебя в Молотилку за двойное убийство. Так что я бы на твоем месте предпочла быструю смерть сейчас. Но выбирать в любом случае тебе, Хрулеев. Подумай секунды две.

Хрулеев молча смотрел на Любу. Люба конечно не Винтачков, и даже не Сергеич. Напасть на нее и отобрать ствол не получится.

— Ну, что выбрал?

— Я ведь тебе жизнь спас, Люба, — глухо сказал Хрулеев.

— Так я вроде этого не отрицаю, — удивилась девушка, — Но только причем тут это?

— Притом. Ты убьешь человека, который спас тебе жизнь?

Люба дала Хрулееву еще одну мощную пощечину:

— Конечно, убью. Очнись, Хрулеев. Очнись! Это так не работает. Я делаю то, что хочу, и ничем тебе не обязана. Так что можешь не апеллировать к моему благородству. Дело в том, что у меня его нет.