Грибная история

Мы засмеялись. Татьяна достала салфетку из сумки и протёрла фотографию. Мы ещё постояли возле могилки и пошли дальше вглубь кладбища, где под высокой рябиной лежали рядышком родители Анфисы. Анфиса тоже протёрла фотографии их и заплакала. С фотографии смотрели улыбающиеся мужчина и женщина, склонив друг к другу головы. Анфиса была похожа на отца, такой же прямой и открытый взгляд, высокий лоб и слегка вьющиеся тёмные волосы. Могилка была тоже убрана, посреди неё были высажены кустики с цветущей календулой, а к кресту привязаны яркие искусственные цветы. Пока мы сидели на лавочке возле их могилы, Татьяна обежала всё кладбище, разложив остатки конфет. С большой березы невдалеке спустилась белочка, и внимательно смотрела на нас. Потом схватила печенинку со столика и скрылась с нею в густых ветвях берёзы. Мы ещё сходили к Анфисиным бабушке и дедушке, у них на общей могиле стояла металлическая пирамидка со звездой, фотографий не было, только имена и даты, а в стаканчике возле креста был огарочек от свечи. Мы его зажгли и постояли, пока свеча не прогорела.

Мы пошли обратно в деревню. Татьяна нам по пути рассказывала, как раньше было в деревне у них хорошо, весело, когда привозили по субботам в клуб фильмы, а после них были танцы. Я слушала в пол-уха, так как думала об отце Анфисы, который пытался воевать с нечистой силой, которая, вполне возможно, была только в его голове. Анфиса тоже шла молча, наверное, тоже думала об этом же. Дина нас пригласила к себе в гости, но мы отказались, Анфиса пообещала, что на неделе обязательно придёт.

— Ну и что ты об этом думаешь? — Спросила она меня, когда мы с ней остались одни.

— Что-то мне история показалась очень уж фантастической. — Откровенно ответила я ей — Не ходят трупы сами. Не верю я в это.

— Ну да. — Согласилась она — Я пока шла, подумала, а начну я разговор с тётей Верой с этого случая. Прямо сейчас. Посмотрим, что она ответит. Я никогда с ней не говорила о смерти своих родителей. Она, наверняка, знает про эти разговоры, что отец кол вбил, может даже знает, что её он колдуньей считал.

Во дворе сидел Иван Рафимович и смазывал маслом разобранный замок. Рядом с ним стоял радиоприёмник, по которому передавали новости.

— Ну что, девушки, передали от нас привет? — Спросил он, делая радио потише.

— Передали. Спасибо, что за могилкой ходите. — Анфиса подошла к нему и обняла за шею, он похлопал её по руке — Дядя Ваня, а что на могилке у деда нет креста?

— Так он, когда мать умерла, сам сварил памятник. Такой вот захотел. А мы потом его к ней подхоронили.

Из дома выглянул Григорий Иванович:

— А что нас не взяли? Мы бы тоже с вами сходили. Я не помню, когда последний раз там был.

— Не хотели будить. — Ответила Анфиса — В следующий раз сходишь.

— Приезжай на родительский день, вместе и сходим. — Сказал ему Иван Рафимович — Я тебе каждый раз говорю, и мать тоже, чтобы почаще приезжал.

— Пошлите с нами к нашему кургану? Мы с Наташей туда собираемся. — Предложил нам Григорий Иванович — Погуляем, пока сухо. К вечеру дождь обещают.

— Идите одни. Делеко больно до него. Мы уже сегодня находились. — Сказала Анфиса, проходя в дом — Мы с Олей тёте Вере поможем по хозяйству.

Вера Петровна сидела на лавке рядом с окном и подшивала брюки Ивана Рафимовича. Толстые очки держались у неё на самом кончике носа, и она сосредоточенно всматривалась в строчку, слегка приоткрыв рот. Рядом лежала целая стопка носков, приготовленных для штопки. Я снова подумала о знаке на зеркале. Нет, никакое благосостояние эти знаки не призывали. Увидев нас, Вера Петровна не перестала шить, только подвинулась на лавке, как бы приглашая нас сесть рядом с ней. Анфиса села рядом с ней, а я за стол.

— Ну что, Анфиса, всех повидала? — Спросила она не громко — Давненько они тебя не видели, заждались.

— Да, давненько. Мы вместе с тётей Таней Постниковой ходили. Всё ещё от её рассказа отойти не могу.

Вера Петровна насторожилась:

— А что она там тебе наболтала? — Вера Петровна отложила шитьё.

— Что папа перед смертью кол вбил на макушкиной поляне.

— Да? И что? Ну, ходил он на ту поляну, так что в этом? — Вера Петровна спокойно посмотрела на Анфису — Мало ли кто куда ходит? Он же умер от того, что сердцем у него было плохо. Его и раньше прихватывало. А тут он ещё и простыл, всё к одному.

— А зачем он пошёл на эту поляну? Не из-за этого ли у него с сердцем плохо стало?

— Да далась тебе эта поляна! Анфиса, говорю тебе, сердце у него прихватило! Может, на работе понервничал, может из-за чего другого, мне откуда знать. Про ту поляну давно уже забыли. Какие-то небылицы раньше про неё рассказывали, а теперь и думать забыли. Постникова-то что вдруг об этом вспомнила?

— Так на той поляне туристов в том году убили. — Сказала я, но Вера Петровна даже не повернулась в мою сторону.

— Пустое это всё, россказни глупые всё. — Настаивала на своём Вера Петровна, и снова повторила — Думать все уже про неё забыли.

— Думать про неё забыли, да я вот у отца записи нашла, что он уже был раньше на той поляне. И очень странное там видел.

— Что?

— Что кто-то там вызывал Губца.