Грибная красавица (СИ)

— Ты послушай, что я тебе скажу, только не прерывай и не обижайся на старика, ладно? Она сделала то, что на самом деле должен был сделать ты, Кысей.

Я возмущенно вскинулся, но был остановлен успокаивающим жестом священника.

— Да, убить эту тварь должен был ты. И это не жестокость, а проявление милосердия. То существо умерло бы так или иначе, от голода, ведь никто бы не стал его кормить. Или бы случилось непоправимое, оно бы заманило и сожрало неосторожного стражника. Так что вместо мучительной голодной смерти ему был дарован быстрый и безболезненный конец. Лидия поступила правильно.

— Отец Георг, вы видели ее глаза? Ее как будто бы забавляло все происходящее, ни разу даже не вздрогнула. Сумасшедшая… убийца…

Отец Георг положил свою руку на мою, ободряющее сжал ее и мягко ответил:

— Мне кажется, она просто играет такую роль. Прячется за ней, понимаешь? Не будь к ней столь строг.

В субботу утром ко мне пожаловал назначенный Церковью защитник, отец Бульвайс, огненно-рыжий здоровяк, покрытый веснушками, с веселым и обманчиво добрым лицом.

— Рад с вами познакомиться, господин Тиффано! — он крепко пожал мне руку, улыбаясь во весь рот. — Хотел обсудить с вами некоторые моменты предстоящего суда.

Я предложил ему присесть.

— У меня для вас неприятные новости. Вы знаете, что сегодня ночью все материалы по делу помчицы Малко сгорели?

— Как?.. — я был поражен. — Это невозможно! Они ведь хранились в церковном схроне!

— Увы, — толстяк пожал плечами, притворно вздохнул. — Говорят, это поджог. На месте преступления даже найдено послание от этого… — он щелкнул пальцами в воздухе. — Как же его? Серого Ангела!

Я судорожно соображал. В схроне хранились все собранные улики, опечатанные колдовские зелья, деловые документы помчицы, в которых были опасные для некоторых вельмож свидетельства. Кажется, теперь им не придется опасаться, что их имена всплывут на суде.

— Меня интересует, как вы собираетесь поддерживать обвинение? — спросил отец Бульвайс с ехидной улыбкой.

— Даже без собранных материалов, доказательств против колдуньи более чем достаточно, не находите?

— Нет, не нахожу. В деле есть ваши слова и только.

— Вы ошибаетесь. Как минимум пять братьев-послушников могут подтвердить то, что колдунья захватила и силой удерживала детей у себя в подвале. Я не говорю уже про отца Георга, который также стал свидетелем, и собственно пострадавшую от рук колдуньи девицу Хризштайн.

Улыбка здоровяка стала еще шире.

— Помчица заявляет, что дети вовсе не были пленниками, она просто дала им приют в своем доме.

— Просто приют? В подвале, в загоне, словно скот? — я сорвался на крик.

— Тише, тише. Послушники заявили, что ничего колдовского они не видели, кроме странного поведения девицы Хризштайн, которую вы изволили упомянуть.

— А как же быть с младшей дочерью помчицы? Ее изуродованное колдовством тело тоже ничего не значит?

— Помчица заявила, что ее дочь была больна. И госпожа Малко самоотверженно ухаживала за ней…

— Профессор Куцик засвидетельствовал, что это колдовство!..

— Профессор Куцик буквально вчера отказался от своих слов. Он утверждает, что ошибся. Что ж, с каждым может произойти.

— Ах так. А как быть с зельями, обнаруженными в кабинете помчицы? В их колдовской природе профессор Куцик тоже ошибся?

— А не было никакого зелья, никаких склянок… А если и было что-то, то, увы, сгорело… — рыжий мерзавец развел руками и поднялся. — У вас не осталось ни улик, ни свидетелей. Да, кстати, если притащите в суд эту ненормальную девицу Хризштайн, то позволю себе напомнить, что ее выходка на приеме у бургомистра до сих пор на слуху. Поэтому ее слова будут непременно поставлены под сомнения в виду ее психического нездоровья… До встречи в суде.

Я сидел с бессильно сжатыми кулаками минут пять. Потом сорвался и поехал к помчику Картуа. Он отказался со мной говорить и заявил, чтобы я на его показания не рассчитывал.

— Где была ваша проклятая Инквизиция, когда мою дочь погубила колдунья? — он с ненавистью смотрел на меня. — А теперь ваши церковники еще смеют мне угрожать. Ничего! Я жизнь положу, но доберусь до колдуньи. Мне не нужен ваш суд. Убирайтесь!

Я осознавал, что бесполезно встречаться с профессором Куциком. Ему должно быть тоже пригрозили. Пожар явно был устроен намеренно, и вовсе не Серым Ангелом. Я понимал, что в суде у меня будут только косвенные доказательства и мои слова. Против слов всех остальных. Ну может еще отец Георг будет свидетельствовать. Я оказался загнанным в угол, прекрасно понимая, что завтра колдунья выйдет на свободу. И сам не заметил, как ноги принесли меня к дому Лидии. На улице стоял одуряющий запах сдобной выпечки. Демон, что же делать? Есть ли хоть малейший шанс, что она может что-нибудь придумать? В любом случае, я должен попытаться и сделать все возможное.

Мартен радостно поприветствовал меня и предложил перекусить. Я вежливо отказался и поднялся к Лидии, застав ее в кабинете. Она сидела за столом и разбиралась со счетами.