Грибная красавица (СИ)

— Замолчи, щенок! — епископ замахнулся на меня, но был остановлен тихим замечанием судьи.

— Интересно, господин Тиффано.

Я сглотнул, но упрямо продолжил:

— Я думаю, что улики из церковного схрона не сгорели, а просто были перемещены в другое место. Слишком высока цена за подобное омолаживающее зелье. Поэтому уверен, что в скором времени они станут всплывать по бешеным ценам на черном рынке. Тогда поползут скверные слухи…

— Возможно, вы правы… — судья сверлил меня взглядом. — Что же, по-вашему, следует сделать?

— Назначить новое дознание по делу исчезновения улик. Обыскать дома всех сановников, все склады, что записаны на них, и возможно…

— Ваш дом мне тоже велеть обыскать? — очень холодно спросил отец Валуа.

— Обыскивайте, мне скрывать нечего, — спокойно ответил я.

— Ну что ж, тогда так и поступим.

— Но, ваша честь, как можно! — епископ тщетно пытался повлиять на судью, лицо отца Бульвайса пошло красными пятнами, на лбу выступили крупные капли пота.

— Я прямо сейчас отдам приказ стражникам обыскать все ваши дома, включая резиденцию кардинала Ветре. Посмотрим, правильны ли ваши догадки, господин инквизитор. Все свободны.

Судья встал, подошел к окну и повернулся к нам спиной, показывая, что разговор закончен.

— Останьтесь на пару слов, господин Тиффано.

Я замер возле двери. Когда мы остались наедине, отец Валуа спросил меня, переходя на ты:

— Что думаешь про девицу Хризштайн?

Я смотрел ему в спину и размышлял, что ответить. Слишком много лжи сегодня звучало в этом здании!

— Думаю, — я слегка помедлил, потом решился. — Я думаю, что девица Хризштайн не так проста, как хочет казаться.

Судья резко обернулся и уставился на меня удивленно.

— Однако, молодой человек! Ты меня приятно удивил. Оказывается, ты умеешь разбираться в людях… Она совсем не проста. А эти три болвана так ничего и не поняли…

Он отошел от окна, направляясь ко мне, заглянул в лицо и спросил:

— Это ведь не ты слил информацию воягу?

Я даже не успел ответить, потому что он отрицательно покачал головой и ответил за меня:

— Конечно, не ты. Ты его даже в лицо не знаешь. Я наблюдал за тобой сегодня.

Он опять переместился, усевшись за стол.

— Ты знаешь, что потребовал от меня вояг Хмельницкий взамен неразглашения этой информации? Отзыва кардинала Ветре из городского совета и запрета на участие в городских делах Святого Престола! И мне пришлось согласиться, слишком многое на кону… Теперь в городском совете десять голосов, по три на каждого вояга, и последний, десятый голос, что раньше принадлежал Церкви, теперь не будет использоваться. Но знаешь, что мне сообщил вояг?

— Что? — я искренне недоумевал. С какой стати судья посвящает меня в дела политические?

— Что он готов передумать и отдать голос церкви тому, кто сможет выиграть этот процесс, на тот момент казавшийся абсолютным безнадежным. Что скажешь? С чего бы воягу продвигать тебя в совет, а?

— Я не знаю, ваша честь, — я склонил голову в почтительном поклоне, пряча глаза. Что еще задумала эта мерзавка?!?

— Сначала я думал, что ты сам это все подстроил, но теперь, после заседания, я думаю, что к этому могла приложить руку и девица Хризштайн… Если она подкупила стражника, чтобы достать зелье, то вполне могла и достать документы для вояга. Только вот зачем ей продвигать тебя в городской совет, а?

— Ваша честь, я не знаю. Я могу идти?

— Иди, — равнодушно сказал отец Валуа, но возле двери пригвоздил меня неожиданным вопросом:

— Ты с ней спишь?

Я замер на мгновенье, потом развернулся и возмущенно ответил:

— У меня нет никаких! никаких дел с девицей Хризштайн!

— А почему? — протянул задумчиво судья, внимательно разглядывая меня. — Жаль. По опыту знаю, что женщина будет так стараться всего в двух случаях. Либо ради любовника, но ты утверждаешь, что это не так… Либо если у нее есть своя выгода в этом деле. Так что же мне думать, а? Какая выгода девице Хризштайн от того, что ты войдешь в городской совет? Уж лучше бы ты с ней спал, право дело!

— Понятия не имею. Чтобы она ни задумала, у нее ничего не получится. После этого дела я намерен подать прошение о переводе!

— Которое будет отклонено… — рассеянно проворчал судья, разыскивая очки на столе в кипах бумаг. — Да где же они? Голос Святого Престола обязательно должен быть представлен в городском совете, пусть даже его будет представлять такой молодой дурак, как ты. Девица Хризштайн ведь приложила руку к происходящему сегодня в зале суда?

Я молчал, проклиная Лидию про себя.

— Чтобы от тебя ни потребовала эта девица, держись с ней осторожно. Иди.

Я помедлил возле двери. Отец Валуа, один из ордена Пяти, воплощение мудрости и власти церковной, неужели он?..

— Ваша честь?.. — судья вопросительно взглянул на меня. — Вы ведь хорошо разбираетесь в людях? Неужели вы не заметили… — с языка уже был готов слететь опрометчивый вопрос, но я остановился в последнюю секунду. — Не заметили, что Лидия… Что мне от нее ждать? Я не хочу иметь с ней никаких дел.

Судья подошел ко мне и похлопал по плечу.