Грибница

У старика Родионова – мужика неопределенного возраста и совершеннейшего «бича» на вид: небритого, седого, пропитого, с мутными глазами и грязными ногтями, прибор для работы был поосновательнее. Колот представлял из себя бревенчатый молоток огромного размера. Длина его рукоятки была в рост человека, а бойком служил кусок ствола диаметром сантиметров тридцать и длиной с руку. Родионов устанавливал его рядом с деревом вертикально, отводил назад и резким движением ударял по стволу. Шишки сыпались сверху, оставалось собрать. Весила эта «дура» килограммов пятьдесят, не меньше, и таскать ее на плече от дерева к дереву было той еще работенкой.

Для серьезного сбора орехов мужики в сезон сбивались в артели и уходили в тайгу на неделю, две. У таких артелей с собой были и дробилки, и сушилки, и шелушилки. И везли они из тайги орех, уже готовый к употреблению. Дилетанты, вроде Олега, которым нужно было немного: себе, да родственникам послать на родину, ограничивались такими вот вылазками на выходные.

Работали, не теряя времени попусту, пока не начало смеркаться. К тому времени сварилась крупно порезанная картошка в емком походном котле, подвешенном над огнем. Слив немного воды, в котел вывалили содержимое четырех банок тушенки зараз, подождали, пока по содержимому котла не расплылся свиной жирок, и приступили. С устатку, как водится, выпили.

«Ну, оскотинимся,» – сопроводил кратким тостом это действо Петрович. Водка, разлитая по железным кружкам, ухнула в желудок и растеклась жарким, хмельным теплом по всему телу. Горячее варево необыкновенной вкусноты уничтожалось в полном молчании, пока, насытившись, оголодавшие мужики не отвалились от костра. Теперь можно было и еще выпить: с чувством, с толком, с расстановкой, с байками и пьяным смехом.

Трепались, разумеется, о женщинах. Петрович поучал мужиков: «Знакомиться с женщинами нужно в магазине дамского белья. Представьте, заходит женщина и говорит: «Мне нужен бюстгальтер. Размер 80F. Без поролона.» И сразу понятно, с чем будешь иметь дело. И сразу к такой дамочке очередь из кавалеров выстраивается. Знакомиться. А то ведь бывает, что на вид у женщины во, а на деле сплошное недоразумение. Учитесь, пока я жив, салаги.»

Речь свою он сопровождал красноречивыми жестам. Мужики ржали, как кони, распугивая осмелевших белок и бурундуков.

«Нажрались, ведите себя прилично,» – осаживал их Петрович.

Поутру, не разводя огня, позавтракали хлебом и консервами и продолжили сбор. Олег отходил от лагеря все дальше, на нетронутые места. Но ориентируясь на звук колота, заблудиться не боялся. Спускаясь вниз по сопке, он набрел на широкий каменный уступ, обрывающийся отвесно вниз метров на десять. На обычно пологих, ровных сопках такое встречалось нечасто. Внизу, на склоне торчали все те же макушки деревьев. Далеко внизу серебрилась река. Тайга растекалась темно-зеленой лавой на сколько хватало глаз, нехотя покачиваясь на ветру. Серое небо быстро летящими облаками цеплялось за торчащие макушки самых высоких деревьев, рвалось в клочья, зализывало раны и клубилось дальше.

Олег, полюбовавшись, уже собрался было развернуться и уйти (спускаться вниз он не собирался), как вдруг глаз его отметил некую неправильность и зацепился за нее, словно за торчащий ржавый гвоздь. Внизу и правда что-то торчало, лишь чуток возвышаясь гладкой вершиной над деревьями. Нечто было конусом высотой с телеграфный столб и диаметром метра полтора или два в самом низу, гладким, округлым, того невнятного серо-коричневого цвета, что позволял ему полностью сливаться с окружающей средой.

«Что за хрень?» – промелькнуло в голове у Олега. Хотя по образованию он был инженером и к биологии не имел ни малейшего отношения, полученное в советской школе образование позволяло ему понять, что видит он нечто странное, непонятное, существовать не должное. Основательно порывшись в памяти и так и не сумев сообразить, что «это» такое, Олег пошел за мужиками. Через четверть

часа неведомую «хрень» рассматривали всем коллективом.

«Сваи, что ли?» – почесал грязной пятерней макушку Родионов.

«Да ладно, какие сваи? Откуда им тут взяться?»

«Мало ли, чего строить хотели, да передумали.»

«А ведь этот палец тут не один торчит. Глядите правее, второй пониже будет, но тоже виднеется из-за деревьев,» – заметил Кучеренко – организатор этой экспедиции. Олег знаком был с ним шапочно. Анатолий Кучеренко работал сварщиком и из-за каких-то проблем со связками, вроде бы осложнения после болезни, говорил всегда сиплым шепотом, за что и получил соответствующее прозвище «сиплый». Был от откуда-то из Белоруссии. Работал по три года без отпуска, а потом уезжал гульнуть на «большую» землю сразу на несколько месяцев с чеком на машину и полными карманами денег. Кучеренко откатывал на новой машине отпуск, шиковал где-нибудь в Ялте или в Сочи, прогуливал все до дыр в кармане, продавал машину и возвращался на БАМ. Зарабатывал он хорошо, сварщику и помимо основной работы халтура всегда найдется.