Грибница

— Не знаю, будем надеяться, что их ускоренный метаболизм защитит их. Во всяком случае, ограничить доступ крыс в парк мы никак не можем, а запереть страусов в сарае было бы слишком жестоко — они уже слишком большие для такого тесного помещения.

Эму были уже не просто большие — они стали огромные. Перегнав взрослые размеры птиц своего вида, они до сих пор продолжали расти. Более мощные, более кряжистые и толстоногие чем обыкновенные эму, они и весили уже под девяносто килограммов каждый. А вес Эго перевалил за центнер. Не сильно отстала и Пава. Теперь страусы были и выше своих опекунов, и тяжелее их.

После выявления роли Грибницы в общении с эму, держать их взаперти стало бессмысленно: Ярослав с Ариной крепко накрепко внушили своим подопечным, что при любых обстоятельствах нападать на членов общины и в том числе на Спайка им категорически нельзя. Добиться послушания от эму было сложно. Долгое время они не могли сообразить, почему обязаны терпеть на своей территории существ, кормовая база которых, схожая с их собственной, да ещё и не связанных с ними ментально.

«Глухие» — этот образ относился ко всем членам общины, кроме Арины и Ярослава. Последних эму автоматически зачислили в стаю и поставили во главе над собой, а все «глухие» рассматривались ими, как потенциальные враги или как добыча. Раньше птенцы остерегались других людей, поскольку осознавали свою слабость. Теперь же они терпели их из-за того, что их воспитатели по какой-то причине тоже так поступали. Ярослав боялся, что рассердившись однажды из-за какого-нибудь пустяка на своих друзей, он тем самым навлечёт на них гнев эму. Объяснить птицам значение понятия «дружба» у него не получалось. У Арины тоже. Они пытались обойти это препятствие разными путями, но все без толку.

Арина как всегда упорствовала:

— «Но почему не включить «глухих» в стаю?» — передавала она эму свою идею.

— «Они не стая» — отрицали те все разом.

— «А что стая?»

— «Стая — это мы» — в её уме возникал общий образ эму, её самой и Ярослава.

— «Но мы же разные», — Арина демонстрировала им руки, передавала образ своего тела без перьев и хвоста.

Страусам это было не интересно — они и так знали, как выглядят их лидеры.

— «Остальные такие же как мы», — пыталась доказать им Арина с помощью логики.

— «Не такие — возражали эму. — Они глухие».

— «Но мы тоже вначале были глухими, — не сдавалась Арина. — Раньше мы вас не слышали».

Страусы излучали недоумение, почти обиду.

— «Всегда слышали, — возражали они. — Поэтому мы стая».

Арина не понимала. Ей объяснил Ярослав:

— А ты вспомни, сколько надежд на них возлагалось! И до Пыления, и после. Сколько мы хлопотали над яйцами! И как ты вела себя, когда страусята вылупились: видела ведь, что это мутанты, но не позволила мне уничтожить их. Ты уже тогда любила их, просто за то, что они выжили. Да и я тоже.

— Да уж, особенно ты! — съязвила Арина.

Ярослав не смутился:

— Да, вначале я видел в них только мясных птиц. Но потом…И мне всегда хотелось, чтобы они поскорее выросли!

— Вот они и выросли!

Рассмеявшись, Арина упустила робкую догадку, мелькнувшую на краю сознания. Это забытое долго мучило её потом, но вспомнить в чём была суть её секундного прозрения она так и не смогла.

Случай с похищением Данила помог страусам понять, насколько дороги для их воспитателей остальные жители ДомаНадРекой. Им передался весь ужас Арины, когда она узнала о похищении Данила. Они окунулись в смятение Ярослава, когда он не мог решить что же лучше — платить бандитам выкуп или не рисковать. А в тот час, когда Ярослав зашивал пулевую рану Спайка, его разум словно онемел от горя и боли, от острого страха, что он может потерять старинного друга и страусы не могли достучаться до него. Переживания ментальных партнёров передались эму во всей своей остроте, и они не хотели испытывать их ещё раз. Они были словно дети, которым не хотелось бояться, поэтому они пошли на компромисс и приняли эту кучку «глухих», если не в стаю, то хоть на свою территорию.

Встревоженность людей по поводу появления крыс стала для эму новой загадкой. Крысы в их понимании были просто жирной, вкусной и лёгкой добычей. Гораздо вкуснее твёрдых и сухих шариков, которыми кормили их воспитатели, и от которых сильно хотелось пить. Нельзя допускать крыс к дому? Ну и хорошо! Это будет их новая весёлая игра. В ней даже будет приз — пойманная крыса. Жалко, что крыс так мало! Эго бы хотелось, чтобы они попадали в парк почаще — они такие сочные!

На этой почве возник еще один спор с эму:

— «Они опасны», — убеждала их Арина.

— «Они маленькие и слабые» — не понимала Цапа.

— «У них внутри могут быть болезни, — пытался объяснить Ярослав. — Не ешьте хотя бы внутренностей».