Грибница

       Валерий Михайлович жестом пригласил молодых людей за собой и медленно двинулся в кухню. Там он без сил опустился на табурет, и Арина потрясённо ахнула. Чёрные круги под глазами, мутный рассеянный взгляд, обвисшие небритые щёки превратили здорового сорокапятилетнего мужчину в дряхлого старика-пропойцу. Он сбросил едва ли не треть своего веса, и одежда болталась на нем мешком.

       - Папа, что с тобой? Ты заболел?

       - Нет, сынок, это просто усталость. Эта пыль...и все волнения... Я просто устал. А вот бабушка... она так волновались за вас... а когда перестал работать телефон, прямо места себе не находила. Ты же знаешь, сынок, какая бывает упрямая твоя бабушка. Если ей что-то взбредёт в голову... - Валерий Михайлович судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха. - Она побежала на улицу, к автомату... Он не работал, и ей стало плохо... Давление, наверное... Мы не смогли даже вызвать скорую...

       - Давление? Скорую? - Ярослав беспомощно оглянулся на Арину, встретился с её испуганным взглядом. - Папа, ты имеешь в виду, что бабушка ... что она умерла?

       - Да, сынок, - Валерий Михайлович протянул к сыну руку, крепко сжал ему плечо. - Она умерла тут, у нас, не приходя в сознание...

       Ярослав почувствовал себя так, словно его огрели по голове здоровенной подушкой. Он просто не мог представить себе, что его властная энергичная бабушка могла вот так вдруг умереть. Это был абсолютный бред, ведь ещё две недели назад она доводила его до белого каления своей бесконечной критикой ведения их с Ариной хозяйства и задавала просто неимоверный темп работы на огороде.

       - Присядь, сынок, послушай, - Ярослав остался стоять, напряжённый как струна и его отец тяжело вздохнул, в груди его отчётливо засипело. - Вы с Аринушкой - хорошая пара и должны оставаться вместе. Даже если мы с мамой не переживём эту катастрофу, вместе вы со всем справитесь, - у Ярослава вырвался протестующий возглас, но отец жестом приказал ему замолчать. - У вас появятся дети, и всё наладится. Ты знаешь, сынок, когда появляются дети, всё сразу меняется к лучшему!..

       - Пап, о чём ты говоришь? Ты просто устал, тебе нужно поспать!

       - Перестань сын! - голос Валерия Михайловича прозвучал неожиданно сильно и Ярослав с надеждой взглянул на него. - Разве ты не видишь, что вокруг творится? Мы последние живые в этом доме. Уезжайте с Ариной, спрячьтесь опять в погребе. Нам с мамой будет легче, если мы будем думать, что у вас есть шанс. Уезжайте, прошу вас! - мужчина закашлялся и в изнеможении откинулся к стене.

       Арина украдкой утирала слёзы и молчала, а Ярослав продолжал стоять перед отцом, безвольно свесив руки вдоль тела. Мысли в его голове словно влипли в клейстер: 'Этого не может быть. Это происходит не со мной'.

       - Проводи меня к маме, сынок, и уезжай, - совсем тихо проговорил отец Ярослава и умоляюще взглянул на сына. - Не отбирай у нас надежду.

       Ярослав бледный, как смерть, с каменным лицом и застывшим взглядом повёл отца в спальню, поддерживая его под локоть, словно немощного старика. Там, на кровати у стены спала мама. Она показалась Ярославу бледной и исхудавшей, но всё же, не до такой степени, как отец. Он уложил его и опустился на кровать рядом. В голову лезли чудовищные мысли, но и надежда все ещё была сильна в нём. Ярослав думал, что родители отдохнут, поправятся и всё станет как прежде. Конечно, ужасно, что умерла бабушка, но ведь она страдала от гипертонии и уже пережила один инсульт. Да и возраст... Родители же ещё не старые, отоспятся - и всё пройдет.

       Погружённый в эти мысли, Ярослав не сразу понял, что не слышит больше хриплого дыхания отца. Обернувшись, он сразу понял, что его отец умер. Мамина рука, за которую он ухватился, словно утопающий за соломинку, оказалась неестественно холодна и неподвижна. Переход от радужных надежд к полному отчаянию был так резок, что Ярослав закричал, и этим, сам того не подозревая, удержал Арину от самоубийства.

       Когда Ярослав скрылся с отцом в коридоре, Арина закружила по кухне, заламывая руки и до крови кусая губы, чтобы не разрыдаться вслух. Только сейчас она по-настоящему осознала масштаб трагедии разыгравшейся в мире из-за неё. Какое право она имела на жизнь, когда остальные люди умирают по её вине? Как она будет смотреть в глаза любимого человека, когда он потеряет своих родных из-за её необдуманного поступка? Или это своеобразное наказание? Её персональный Ад? Чем можно искупить такую вину? Смертью?

       Спрятавшись под столом, Спайк наблюдал, как подруга его хозяина подскочила к окну и принялась яростно дёргать за ручки створок. Но те не открывались, так как все швы на раме для герметичности были заклеены скотчем. Тогда Арина бросилась в гостиную к выходу на балкон. Та дверь была открыта настежь, и уже через миг девушка обнаружила себя стоящей на балконных перилах.

       'Словно всю жизнь по канату ходила!' - она выпрямилась во весь рост, без труда удерживая равновесие на узкой опоре. В голове крутилась нелепая мысль: 'Интересно, смогла бы я сделать это при других обстоятельствах? Интересно, смогла бы я...'.