Гридень 3. Экспансия

— Борброк где? — не обращая внимания на суетливость Лиса, спросил я.

— Во дворе, тренируется, — отвечал десятник.

Передо мной остро стоял вопрос о том, кто будет биться вместо меня за мои же интересы, ну или за интересы женщины, которую я обещал защищать. Мало того, что сам великий князь намекнул на то, чтобы я не участвовал в Круге, так после еще прислал своего человека, который открыто объявил на это волю Изяслава. После подобное потребовал и воевода Иван Ростиславович. Ни за чьими спинами я никогда не прятался, но, что такое приказ также знаю, а еще понимаю и целесообразность, как это видится со стороны воеводы, или великого князя. Тысяцкому погибнуть из-за какой-то крайне мутной истории с женщиной? Ну глупо же!

Теперь нужно было понять, кого можно выставить вместо себя на поединок. Если не буду уверен, что шансы на победу у этого человека будут велики, то, скорее всего, даже пойду против воли великого князя, тем более, что это не приказ от него, а пожелание. Ну, а воеводу придется уговаривать. Иван Ростиславович именно приказ отдал.

Выйдя во двор, я взял меч и встал с Боброком в круг. Не мешало бы и мне размяться.

— Что получилось узнать? — спрашивал я между своими сериями атак.

— Скорее всего, Горыня выставит против тебя бродника по имени Лют. Это, скорее, не имя, а прозвище. Лютый он в сече, так сказывают, — сказал Боброк и пошел в атаку, стараясь достать меня тупым тренировочным мечом.

Отбив атаку десятника, я быстро провел свою, задев левую ногу соперника.

— Лихо ты, брат-тысяцкий, — оценил мои действия Боброк.

— Что этот Лют и кто такие бродники? Это из тех, кто на Дону да на Днепре проживают и грабежами промышляют? Или те, что на Бугу и Дунае? — спрашивал я.

На самом деле бродниками называли многих, даже город Берладу то и дело причисляли к этому явлению. Но я так и не понял, кто они. Больше разбойники или же формирующийся этнос, не нашедшие себя в системе княжеств люди? Напрашивается сравнение бродников с казаками и это имеет смысл.

— Из половецких бродников, — ответил Боброк. — Из тех, кто на порогах промышляет.

Значит, это враги Руси, вопреки тому, что и православные. Один из факторов, почему русские земли лишились полноценной торговли с Византией не только половцы, не столько венецианцы и понукаемые ими греки, но и всякого рода разбойники на реках. Тут главенство у бродников.

Что-то у меня негативное отношение к этим людям выстраивается, а еще ни с каким бродником не общался. Может быть потому, что они предали русичей во время битвы на реке Калке? В той, иной, реальности бродники при первой серьезной опасности для себя нарушили все договоренности с русскими князьями, выманили Мстислава Киевского и способствовали полнейшему разгрому монголами русского войска. Нет доверия к ним, хотя идея продвигать и собственную экспансию посредством уже проторенных бродниками троп весьма привлекательна.

— Получилось узнать о нем что-нибудь, о Люте? Какова техника боя, есть ли травмы? — спросил я.

— Нет, но… — замялся Боброк.

— Говори! — повелел я.

— Если не будет Люта, то у Горыни особого выбора не станет, кому доверить свою правду. В городе нет нынче половцев, нет пришлых, только представители от князей, но всем им не в чести наниматься к купцу, — видя, что я не останавливаю его, Боброк говорил все более смело, мы даже перестали упражняться. — Если Лют пропадет или захворает, так и…

— Я понял тебя. Но, а вдруг прознает кто о таком? Сколь отмываться придется от грязи? — я пристально посмотрел на десятника. — Прознают? Или уверен, что получится сладить дело?

Я спрашивал с нажимом, так как на самом деле идея выглядела весьма привлекательной, чтобы ее отвергать. Нейтрализовать того, кто уже согласился стоять за правду купца — это избежать всяких иных рисков. Найти сильного бойца не так и легко, тем более, когда великий князь явно не одобрит участие своих гридней в столь мутном деле. И не так, чтобы и много было свободных воинов в Киеве. Всяких там авантюристов выдворили из столицы, чтобы еще больше минимизировать вероятность бунтов.

— Есть у меня подход к людям Горыни. Не любят его многие. Но тут нужно будет людей после переправить под Суздаль. Подмешают Люту какой отравы, что не убьет его, но сделает слабым, немощным и больным. На дня три точно сляжет бродник, — предложил Боброк.

Сложно это все, потому я и колебался давать разрешение на операцию. Нужно стараться искать более простые пути. А простым является выйти и победить ставленника купца. Простым, да более рискованным, так как можно потерять близкого человека. Ну и тот факт, что нужно же на чем-то набивать руку и в таких тайных делах, побудил меня согласиться.

— Действуй, а у меня встреча. Сопровождать будет десяток Фомы, — сказал я и пошел переодеваться.