Гридень. Начало (СИ)

Но я, смею надеяться, адекватный и, в большей степени, взрослый человек. Годами, если мерять прожитым в прошлой жизни, так и вовсе старше князя, да и с Воисилом мог возрастом потягаться. Так что исполнял все то, что должно, да и Мирон не сильно напрягал. Нужно уметь ждать, но еще важнее понять, когда именно нужно превратиться из «ждуна» в активного человека.

— А как с добычей? — спросил я у десятника, когда уже преломил с Мироном мякину хлеба.

— Так новики твои и соберут все. Пущай поспорят, да свое попробуют отстоять, когда иные ратники такоже станут разбирать с убитых скарб, — отвечал Мирон.

Важная информация. Но от чего-то более чем о трофеях, я думаю о своем статусе. На предыдущем месте службы, пусть и в организации, которая считалась не совсем государственной, иерархия была строгой, выстроенной. Потому я ждал нечто подобного и сейчас.

Вот как тут получается, что сто — это примерно от шестидесяти до трехсот, а дальше малая тысяча может начинаться? Сложно с математикой, с иерархией, не хватает мне системности во всем. А другие от этого не страдают. Им и в такой парадигме удобно жить. Мало того, что удобно, так понимают друг друга намного лучше, чем я могу это делать.

Вот, почему бы не сказать мне все напрямую? Всем все понятно с моим статусом, а мне нужно догадываться? Благо жизненный, да и служивый, опыт человека из будущего, подложенный на остаточную память хроноаборигена сложили пазл, но был бы Влад тем, кем являлся до моего появления, ни за что не догадался, как нынче выстроилась система.

Я — заместитель десятника по работе с новобранцами, старший и ответственный среди новиков. Были бы погоны, так можно сказать, что прилетела мне «сержантская лычка», может и не одна. А вот до младшего лейтенанта, комзвода, еще расти. Уже хорошо, что тут не пошлют куда учиться, а дадут офицерское звание за личные заслуги. Ну, это если князю какая вожжа под хвост не того… А то можно и вовсе оставаться никем. Хотя, в таком случае, нужно будет менять место службы.

В целом, пока, все нормально, шажочек сделан, чуть возвысился над толпой. Еще бы появилась возможность проявить себя на разных поприщах. Вот взять этот хлеб-мечту зожника. Ну, что, нельзя разве нормально перемолоть муку? На ручных жерновах это что ли делается?.. Опачки… Так и есть, пришло понимание, что львиная доля всего грубейшего помола муки — это ручные жернова. И знают же тут, что может быть мельница, понимать должны, какую пользу она приносит, но, нет — ручками перемолол как-нибудь, и нормально. Главное же — требуху свою набить.

Впрочем, дареному коню в разные отверстия не заглядывают. Вот и мне хорош возмущаться, пусть и внутренне, да с благодарностью вкушать хлебушек. Жаль, что только его.

— Добрый хлеб, не подмешана сюда ни лебеда, ни щавель, токмо жито и все, — нахваливал кушанье Мирон, прямо закрывая глаза от удовольствия.

— Да? — удивленно спросил я и стал прислушиваться ко вкусу.

Вот такая есть у нас, у людей, привычка, общая черта характера, когда кто-нибудь похвалит, то и думаешь: ну что-то же в этом есть. Нет, нету! И я еще раз убедился. Пресная, однообразная пища. Эх, картошечка!.. Да с такой мотивацией заполучить картошку, кукурузу, фасоль, перец сладкий, как и много чего еще, сам корабль построю и отправлюсь за едой. Вряд ли все же, но и такой вариант развития событий я для себя не исключаю.

А что? Отправиться в Америку, уже там создать свою державу, вооружить и обучить всяких майя, да альмеков с ацтеками, ну и ринуться на завоевание Европы. Чушь, но когда долго жуешь и ничего не говоришь, даже в присутствии потенциального собеседника, что только в голову не придет. Америка не сможет стать в техническом и военном отношении на уровень с Европой, по крайней мере, если туда не завести с десяток тысяч лошадей.

— А где товарищ твой, Спиридон? — прожевав один из кусков хлеба, видимо, ощущая первое насыщение, спрашивал Мирон.

— А вот и не знаю, — сказал я, оглядывая пространство вокруг.

Мы находились на самом краю бывших оборонительных укреплений, уже разобранных и полупустых. Те телеги, которые ранее были «крепостными стенами», нынче трудились в поле. Были те, кто собирал дорогой чеснок –железные ловушки для вражеских коней, иные скидывали на телеги всякое добро, не гнушаясь даже снять окровавленную рубаху с убитого. Да что там рубаху — каждая веревочка скидывалась на телегу, чтобы в дальнейшем быть использованной. Ни грамма ресурса мимо, все в бытовую копилку.

А что касается Спиридона, так я его и не видел. Сразу же после боя меня взяли в оборот: то новики со своим «прими нас под свою руку», то княжеское «какого хрена берешь на себя больше, чем должно», вот и не видел Спирку. Впрочем, он взрослый малый, годами и старше меня. Даже нелепо выглядит, что я, юнец безусый, опекаю дьячка. Глупо, но толика моего волнения за судьбу Спирки присутствует.

— Гулять пошел, травку пощипать, — отшутился я и Мирон залился звонким смехом.